— Алло, парни, не дезориентируйте мальчика.
— Разве метеориты нам угрожали? — спросил Кедрин.
— Пожалуй, нет, — сказал Дуглас. — Думаю, что нет. Но вот скваммеры могли не выдержать. Они были на пределе прочности. Не так романтично, да. Но тоже неприятно. Если скваммер дегерметизируется, в нем становится нечем дышать.
— Что же, — сказал Кедрин, внутренне ужаснувшись, но не показывая виду. — Это ценное наблюдение, насчет дыхания. Если бы вы с той же проницательностью догадались, отчего взбесились детали…
— Вот, Дуг, — сказал Гур. — Один-ноль не в твою пользу.
4
Их не встречали музыкой и цветами. Никто не произносил приветственных речей. Это не было принято на спутнике, где каждая минута была так же дорога, как и каждый грамм веса и ватт энергии. Но тот, кто встречал их по дороге, на проспектах или в переулках спутника, радостно улыбался и кивал, чтобы показать, что все знает и радуется тому, что эти люди сражались и победили.
Кедрин вошел в свою каюту. Он не был здесь с вечера. Когда он в последний раз закрывал за собой эту дверь, еще ничто не успело произойти. С тех пор многое изменилось.
Он переоделся: оказалось, вся одежда была мокрой от пота, а Кедрин сразу и не заметил этого. Ну вот можно минуту посидеть спокойно и порадоваться тому, что протекшие часы прошли не зря. Что-то стало понятным; что-то — еще более близким.
И прежде всего — Ирэн.
Нет, все еще не так просто. Но зато уже ясно: Ирэн будет с ним. После этого остаться с Велигаем она не сможет — и не захочет.
Непросто — сказать об этом Велигаю. Но сделать это необходимо, и как можно скорее. И это должен сделать он, Кедрин; нельзя взваливать такую тяжесть на плечи Ирэн. Она, конечно, потом объяснит, но начать разговор должен Кедрин.
Что же, сегодня он чувствовал себя вправе сделать это.
И, пожалуй, надо торопиться. Ирэн ведь не знает, что он решил рассказать Велигаю обо всем сейчас же. Она может попасть в неловкое положение… Или того хуже — решить, что Кедрин трус, что он не поступает, как человек той эпохи, в которой нет места криводушию и обману.
Ведь теперь, когда все вернулось на свои места, когда о прошедших годах можно лишь вспомнить с сожалением… Да, вот именно. Теперь ее приход показался бы таким естественным… Почему же ее нет?
Он встал и сделал несколько шагов по каюте.
Ну, что ж: тогда пойдет он. Еще полчаса до смены… Ну, пусть он покажется смешным. Это не самое главное.
Он подошел к двери. И в этот момент раздался стук. Кедрин поспешно отворил. Секунду он стоял в дверях, и за это время радостная улыбка исчезла с его губ.
Потом, спохватившись он торопливо посторонился, пропуская в каюту Велигая.
Не знал, что он стучит так деликатно. Как женщина. Зачем он пришел? Он уже знает? Тем лучше.
Кедрин насупился и чуть пригнул голову, как будто готовясь к бою. Так или иначе, он не застал тебя врасплох, Кедрин. Только не теряй спокойствия. Велигай мрачен. Но это всегда… Да, конечно же, он зашел не зря. Говорят, он никогда ничего не делает зря.
Велигай шагнул вперед и затворил за собою дверь. Он взглянул на Кедрина, и на лице его на миг промелькнула улыбка.
Велигай шагнул вперед и затворил за собою дверь. Он взглянул на Кедрина, и на лице его на миг промелькнула улыбка. Кедрин спохватился.
— Садитесь, пожалуйста… — пробормотал он.
Велигай сел, поблагодарив кивком. Кедрин глубоко вздохнул.
— Я полагаю, — сказал он, — что вы уже все знаете.
Велигай поднял брови.
— Я знаю обо всем, что происходит на работе. А тем более — о таких чрезвычайных событиях.
Он подчеркнуто произнес «на работе»? Или это только показалось?
— Я хочу поблагодарить вас, — прокурлыкал Велигай. — Вы доказали, что не зря остались на Поясе. У вас — задатки настоящего монтажника. Так сказали ваши товарищи, а они не бросают слов на ветер.
«Нет, он не знает».
— А теперь поговорим о другом, — хмуро сказал Велигай. — О том, из-за чего я пришел.
«Так. Все-таки ему все известно».
— Я думаю, — продолжал Велигай, — что наиболее целесообразный выход сейчас — вам вернуться на Землю.
Кедрин, тебя просто-напросто выгоняют. Как нечестного мальчишку. Но ведь у тебя не было времени рассказать обо всем. Как он этого не понимает? Или — не хочет понимать?
— Нет, — сказал Кедрин, остановившись напротив Велигая и глядя ему в глаза со всей выдержкой и спокойствием, на какие был способен. — Нет. Через полчаса — моя смена, и с нею я намерен выйти в пространство. И все.
Велигай тоже поднялся. Его брови были сдвинуты, лицо неподвижно.
— У нас на спутнике, — бесстрастно произнес он, — на Звездолетном поясе, да и вообще в космосе так разговаривать не принято. У нас принято выполнять приказания. Если вы хотите остаться монтажником, прежде всего запомните это правило.
«Если вы хотите остаться монтажником?»
— Хочу! — торопливо сказал Кедрин и снова заметил улыбку в глазах Велигая.
— Я только что с Планеты, — сказал Велигай, снова усевшись. — Там обсуждался…
Последующие несколько слов Кедрин пропустил мимо ушей. Он только что с Земли! Значит, вряд ли он успел увидеть Ирэн! Как хорошо!
Кедрин с облегчением вздохнул.
— …Таким образом, остался только институт Меркулина. Он, кстати, наиболее мощный, и мы с ним имели дело и раньше. Вы, если не ошибаюсь, раньше работали там?