— Один шов придется переварить. Поторопились. Автомат пошел в перекос, и никто не заметил вовремя. Я слетаю туда, а вы за это время можете зайти внутрь; может быть, вам потом придется работать в конусе самостоятельно.
Мастер запустил двигатель и исчез, устремившись туда, где в пространстве переделывали шов второго сектора.
Кедрин остался один, включил двигатель и медленно облетел конус. По оболочке неторопливо ползли чистильщики — плоские агрегаты, очищавшие броню корабля от старого предохранительного слоя, изъеденного излучениями и временем. Они доводили броню до ясного блеска астрономических зеркал, чтобы потом снова закрыть ее от людских — и всяких иных — глаз новым слоем защиты. Но пока что броня и вправду блестела как зеркало. Наверное, корабль издали кажется сейчас особенно красивым.
А почему бы и не полюбоваться на «Джордано» издали? Здесь он выглядит совсем не так, как на Земле. Шов будут переделывать еще не менее получаса. Нет, никак не меньше.
Кедрин дал импульс и полетел. Пролетев с полкилометра, он включил гироруль, повернулся и, переведя реверс, полетел спиной вперед, глядя на корабль.
Это и в самом деле было внушительное зрелище: корабль, окруженный монтажниками. Они по-прежнему работали вокруг громадного, вытянутого тела, которое здесь выглядело совсем иначе, чем на Земле: здесь оно было своим… Кедрин кивнул кораблю, как бы по-настоящему здороваясь с ним после разлуки. Наверное, что-то подобное испытывали и многие другие монтажники.
Вот этот, например? Кедрин с интересом взглянул на монтажника, появившегося в поле его зрения. Он летел из внешнего пространства не к спутнику и не к кораблю, а куда-то между ними. Двигатель скваммера был включен на полную мощность, но монтажник летел не в позе, принятой для передвижения, а совсем непонятно: ноги были согнуты, обе пары рук подняты, и летел он как-то боком, на половинном реверсе.
Кедрин не успел еще по-настоящему удивиться, как понял, что монтажник обязательно налетит на резервный гравификсатор. Кедрин резко развернулся, но догнать промелькнувший мимо скваммер оказалось уже невозможно. Кедрин все же бросился вперед, но столкновение произошло, и Кедрин почувствовал боль, как будто это его ударило головой о мощную тумбу фиксатора… Монтажник отскочил и помчался дальше, кувыркаясь; по-видимому, он и до этого уже летел без сознания.
«Запах», — понял Кедрин; запах, тот самый, необъяснимый и неназываемый, настиг его в тот же миг.
Глава одиннадцатая
1
На орбите Трансцербера странное небесное тело ухитрилось, очевидно, снова изменить свою орбиту: расстояние между Трансом и кораблем снова стало сокращаться медленнее. Факт и вовсе необъяснимый.
Капитан Лобов позволяет себе заметить по этому поводу, что во Вселенной еще полно таких вещей, какие и не снятся нашим исследователям. Капитан доволен своим высказыванием, хотя и не претендует на единоличное авторство. Так что Шекспир может спать спокойно. Капитану важен смысл. Пусть минуло немало времени с того дня, когда люди впервые вышли в космос: сначала в Приземелье, а потом и дальше. Ну и что же? Люди живут на Земле десятки тысяч лет, а разве они сегодня знают все о своей планете?
Ученые согласились, что они знают далеко не все. Правда, это их не очень трогало — Земля не была их специальностью. Но вот то, что человек чего-то не знает о Пространстве, казалось им личным оскорблением. Ну что ж — так оно бывает всегда.
Да капитан Лобов и не настаивал на своем мнении. Он просто задал всем побольше работы. Может быть, его распоряжения и не решали основной задачи — выбраться отсюда. Но они достигали другого: не дать людям времени для размышлений над тем, что скорость сближения с Трансцербером, если она уже однажды увеличилась, с таким же успехом и столь же необъяснимо может возрасти и еще раз, и даже не один раз.
Самому капитану тоже не очень хотелось думать об этом. А тут начинали лезть в голову всякие нелепые мысли, вроде той, что лучше было бы погибнуть в тот раз на «Джордано», когда половина состава экспедиции не ушла от печальной судьбы. Но там шла борьба, и ждать смерти было некогда. Здесь же делать нечего, и Лобов не знал даже, чем он займет экипаж завтра. А занять людей необходимо, потому что члены экипажа и ученые отлично понимают, что стоит сближению снова ускориться — и никакая Земля их больше не спасет.
2
Да, это был все тот же запах.
Кедрин напряженно вдохнул воздух и почувствовал приближение того состояния, которое было тогда в спутнике. Оно сейчас наступит; а он один, и рядом нет никого, кто смог бы ободрить его.
Он видел все, что происходило в рабочем пространстве. Сразу несколько человек заметили монтажника, отлетевшего в сторону после столкновения, и бросились к нему. Его подхватили и потащили к спутнику, и в ту же сторону потянулись остальные, видимо, поняв, в чем дело: запах уже дошел и до них. Зрение фиксировало все это, а слух доносил теперь повторяемое по всем каналам тревожное: «Атака запаха… Атака запаха…» Где-то в мозгу промелькнула еще и бесстрастная мысль о том, что монтажник этот был, очевидно, из тех, кому иногда, во время смены, поручалась проверка аппаратов Холодовского, когда Особое звено было занято настолько, что не могло оторваться от работы даже на полчаса. Все эти мысли проходили где-то поверху, а главным сейчас было то странное оцепенение, которое на несколько секунд сковало не только мускулы, но и сознание Кедрина.