А не просто так — можно?.. И как это — не просто так? Но вслух Кедрин сказал другое:
— Я слишком мало знаю для того, чтобы думать над такой проблемой.
— Больше не знает никто. Конечно, теоретики со временем найдут объяснение. Но работать надо сейчас. То есть — уже сейчас необходимо защитить людей.
— Не имея теории — возможно ли это?
— Ну, чтобы защитить дом от молнии, не обязательно знать об электричестве все без исключения. Как вы помните, громоотвод опередил науку.
— Понял.
— Защита людей поручена Особому звену.
— Понял.
— Защита людей поручена Особому звену. Только что созданному.
— Людей сняли с монтажа?
— Нет. Монтаж — сам по себе. Но есть и свободное время.
— Ага… И кто в этом звене?
— Гур, Дуглас, я… Опытные монтажники.
— Значит, во всяком случае, не я, — не без некоторого облегчения отметил Кедрин.
— Но ведь ты не хочешь быть в стороне? — Холодовский внезапно употребил крепкое, бьющее в лоб «ты», и это смутило Кедрина.
— Я… Ну, разумеется…
— Я так и думал. Тогда слушай…
— Одну минуту, — испугался Кедрин. — Не сразу… Не сейчас.
— Вы слишком заняты? — Голос был полон иронии.
— Я хотел только…
— Ну? Чего же? Не стесняйся!
Сказать? Невозможно. Хотя… Он может объяснить, где она, чтобы не искать зря. Сказать.
— Я хочу сначала встретиться с Ирэн.
— А, собственно, зачем тебе? Ты ее не знаешь.
— Она ведь не родилась на этом спутнике!
— Ах, вот что… — задумчиво проговорил Холодовский. — Вот оно что… — Он помолчал. — Тогда тем более — не надо.
— По-моему, это мое личное дело.
— Нет. Если тебе просто скучно — тогда это личное дело, но недостойное. А если…
— Если не просто?
— Тогда дело касается не только тебя, но еще и Велигая. Не секрет. И как раз теперь нельзя.
— Иными словами…
— Не надо иных слов, — прервал его Холодовский. — Гибнут люди. И если Велигая что-то будет отвлекать от дела, заставит зря расходовать энергию, нервы, все…
— А если я не могу иначе?
— Тогда я посажу вас на первый же корабль: улетайте на Планету.
Последовала долгая пауза. Кедрин прервал ее:
— Слушайте, — сказал он. — Вы хоть раз любили?
— Да сто раз, — небрежно кивнул Холодовский. — Ну и что? Все равно ради этого не стоит отвлекаться от работы.
— Так, так… — протянул Кедрин.
Ты был влюблен сто раз; значит, ни разу. И ты мне внушаешь! А что сказал бы Меркулин?
Кедрин задумался. Странно: Учитель сказал бы то же самое. Да однажды он и сказал так, почти слово в слово.
— Хорошо… — медленно проговорил Кедрин. — Я ничего не стану делать… пока.
— Вот и чудесно. Итак, вернемся к нашему главному делу. Как мы уже заметили, все зависит от одного: что же такое — запах? Это, гласит одна из теорий, электромагнитные колебания в миллиметровом диапазоне. Элементарная логика: колебания эти могут попадать в скваммер только из пространства. Так?
— Да, логично.
— Значит, нужна экранировка: или скваммеров, или пространства, в котором происходит работа.
Что бы выбрал ты?
— Но ведь металл скваммеров — тоже экран.
— По-видимому, его недостаточно.
— Скваммеры, конечно.
— А мне кажется, наоборот. Экранировать скваммеры — значит фактически изготовить их заново: работа тонкая и фасонная. А рабочее пространство…
— Проще. Но куда больше!
— Объем — не страшно. Земля готова помочь чем угодно, только бы работа не прекращалась. Но тут все нуждается в расчете. Ты поможешь?
— Помогу, — согласился Кедрин.
— Хорошо. Тогда завтра — начинаем. А пока я пойду.
— Погоди, — сказал Кедрин. — А что ты будешь делать сейчас?
— Мечтать, — сказал Холодовский.
— О ком?
— Ни о ком. О городах.
— Тянет на Землю?
Холодовский качнул головой.
— Когда я состарюсь и не смогу строить корабли — лет через девяносто — сто, — я построю город. Чудесный город на берегу океана. Это будет город для старых монтажников и пилотов. Для тех, кто строил корабли и летал на них. У нас будут свои корабли, и умирать мы будем в океане, а не в постели.
— На Земле нет больше бурь.
— Разве я стану строить город на Земле? Есть один океан в мире: океан пространства — времени. Здесь, на его берегу я и построю город.
— Я думаю, — сказал Кедрин, — до таких городов еще далеко.
— Нет, — проговорил Холодовский, — близко. Они рядом, эти города. Я уже вижу их огни.
— Что же, — сказал Кедрин. — И об этом можно мечтать…
— Можно, — сказал Холодовский, уходя.
5
Он мечтает о городах. А о чем теперь осталось мечтать тебе? О победе над запахом? Об этом можно размышлять. Но мечтать…
На Земле в таких случаях идут гулять.
Ну что же, неплохая мысль…
Кедрин вышел в коридор. В нем был фиолетовый сумрак позднего вечера. Но чем дальше от каюты уходил Кедрин, тем ярче становилось освещение. Около кают-компании был уже день. А в соседнем коридоре, куда он заглянул, стояла ночь. Люди отдыхали в своих каютах, и, наверное, как и на Земле, только наиболее одержимые поиском, те, у кого решение было уже близко-близко, оставались в своих лабораториях, и для них смена суточных циклов превращалась в пустой звук.
Завтра сдадут планетолет. Наверное, сразу же заложат большой корабль. «Длинный», как здесь говорят. Работать придется еще раза в полтора больше. Лабораторные проблемы будут отложены — замрут приборы, застынут в сосудах реактивы, в кабинетах и студиях спутника останутся недописанные книги, полотна, незаконченные скульптуры. Люди забудут, что они — ученые, конструкторы, художники. Останутся только монтажники. Только таким образом можно спасти людей. Каждый пожертвует чем-то.