— Ты вроде бы похудел… — говорит наконец Лобов. Он произносит эти слова как объяснение в любви, тон не соответствует их простоте; что поделаешь — капитан Лобов не то чтобы не знал нежных слов, но не привык к ним.
— В моем возрасте это полезно, — утешает Велигай. — А ты как? Не издергался? Как твои подколенные рефлексы?
Кажется, это отголосок какого-то воспоминания. Ведь они не один год пролетали вместе, Велигай и Лобов. При случае находится, что вспомнить. Но и голос Велигая на этот раз не свидетельствует о желании шутить или вспоминать. Даже этот резкий голос становится нежным.
— Рефлексы в порядке, — говорит Лобов. — Отдохнуть, конечно, не мешает…
Появляется чай. Капитан Лобов пьет с наслаждением.
— Слушай-ка, — говорит он. — А куда потом пойдет «Джордано»?
— Решит Земля, — негромко отвечает Велигай. Он откинулся на спинку кресла и смотрит в потолок.
— Я еще одну, — извиняющимся тоном говорит Лобов. — А кто пойдет… Да ты что: никак, дремлешь?
— Устал немного…
— Еще бы! Мы вам задали работы. Тебе бы тоже отдохнуть не мешало.
— Отдохну, — соглашается Велигай.
— Вот и ладно. Я уж побреюсь там, у себя. Ну а как Ирэн?
Не получив ответа, он поднимает глаза.
— Слышишь? Да ты что, уснул?
Он видит открытые глаза Велигая. Капитан «Джордано» не уснул. Он отправился на отдых.
— Велигай… — шепотом говорит Лобов и закрывает лицо руками.
3
В сумерках Кедрин в последний раз прошел мимо того места, на котором еще, кажется, так недавно возвышался памятник «Джордано». Корабль возвращается, но еще много километров отделяет его от Земли, да корабль и не собирается больше опускаться на Планету. И место, прежде занятое памятником, пустует. На нем пока не устанавливают ничего иного.
Со временем здесь поставят памятник. Не «Джордано» — его капитану. Памятники все-таки надо ставить людям.
Лодка ожидала Кедрина. Он постоял возле нее еще минуту, оглядываясь. Памятник… А я знал этого человека.
Он постоял возле нее еще минуту, оглядываясь. Памятник… А я знал этого человека. Знал мало и плохо. Но и сейчас могу сказать: он остался в душе. Пусть и нет гранита.
Кедрин уселся в лодку. В сумерках зажигались звезды. Лодка медленно летела в своем эшелоне, автопилот пощелкивал и помигивал синими огоньками. За прозрачным куполом зажглись опознавательные фонари, на пульте засветился экран локатора.
Через час обширное, высокое здание космовокзала поднялось за бортом лодки. Террасы здания поднимались выше отведенной для лодок зоны полета. Тогда Кедрин отключил автопилот и взял управление сам. Он мог и не делать этого, но спутник-семь уже овевал его своим дыханием, и неподвижное лицо Велигая чудилось рядом. А Велигай в таких случаях всегда брал управление в свои руки.
Кедрин посадил лодку точно в узкую щель между тяжелым, многокрылым энтомоптером и округлым треугольником аграплана. Потом медленно прошел в вокзал. Цветные залы тянулись длинной анфиладой. Предстартовый зал был последним.
Здесь уже чувствовалось пространство. Матовые стены убегали вверх, переходя в круглый потолок. Люди собирались группами, по кораблям; стало видно, что орбитальники отличаются от жителей Приземелья и от многочисленных обитателей лунных морей и материков. Пахло яблоками; почему-то все везли с собой в космос яблоки.
Кедрин подошел к одной из стен зала — прозрачной, чтобы еще раз увидеть вблизи Землю. Следующее свидание их состоится нескоро…
Прозвучала команда, вспыхнули табло. Посадочная площадка висела в воздухе на уровне люков корабля. Кедрин уселся в кресло, система страховки плотно обхватила его. Потом загудели двигатели.
Снова были спутники, начиная с первого; корабль обходил их по очереди. В седьмой Кедрин вступил с ощущением, словно именно здесь прожил он все годы своей жизни.
Он медленно шагал по коридорам. В его каюте все осталось без перемен. Кедрин повесил в шкаф плащ: здесь он больше не понадобится, тут люди носят иные одежды. Он посидел с минуту, привыкая, потом вышел. На перекрестке он остановился. Налево вел путь к Ирэн. Кедрин повернул налево.
Ее каюта была пуста.
Кедрин вошел и присел. Он посидел с минуту, потом недоуменно огляделся. Разве это ее каюта? Такое чувство, что произошла ошибка. Нет того волнения, которое возникало… Это та самая каюта. Сомнения нет. Но здесь больше не живет она…
Кедрин встал. Шаги его были неверны. Он пошел прочь.
Гура также не оказалось в каюте. Кедрин растерянно остановился: ему хотелось увидеть кого-нибудь из самых близких… Он пошел в кают-компанию. Гура он встретил на полдороге.
Они пожали друг другу руки и несколько секунд стояли молча. Потом Гур сказал:
— Вот так, Кедрин.
Кедрин кивнул. Действительно, все было именно так.
— Ирэн нет. Ты знаешь?
Кедрин опустил глаза. Он знал это, побывав в ее каюте. И даже еще не прилетев на спутник, знал. Иначе не могло быть.
— Как он умер? — спросил Кедрин.
— Просто. Как делал все.
— Что мы будем делать теперь?
Гур пожал плечами.
— Строить корабли. Я во всяком случае.
— Я тоже, — сказал Кедрин.
— Это правильно.
— Она… не сказала, вернется ли?
— Heт. Да вряд ли она и сама знала это.
Кедрин помолчал.
Кедрин помолчал.
— В какой мы теперь смене?