Его спас щелчок. Негромкий щелчок раздался, казалось, за дверью и вызвал к жизни инстинкт самосохранения, только что совсем уже умолкший. Кедрину почудилось, что дверь, ведущая в пространство, сейчас распахнется и давление воздуха в спутнике вышвырнет его, Кедрина, в пустоту. Щелчок повторился, за дверью что-то мягко зажужжало. Кедрин застыл с руками, так и не донесенными до горла. Нет, это не за дверью происходило, а в ней самой. Ну, конечно, там помещались блокирующие автоматы, и сейчас они ни с того, ни с сего пришли в движение. Сию минуту произойдет что-то страшное!
Страх смерти спас его от смерти — вопреки логике. Но сейчас Кедрину было не до рассуждений. Он кинулся бежать.
Он бежал обратно, минуя проспекты и переулки, как будто гибель гналась за ним по пятам. Печальные свисты умолкли. Кроющиеся по темным уголкам пары шарахались от Кедрина. Он остановился через несколько минут в мягко освещенном коридоре. Это был проспект Переменных Масс.
Теперь Кедрин знал, куда бежать: неподалеку был переулок Отсутствующего Звена, в котором обитал Гур. Кедрин торопливо шагал, стирая пот со лба и читая таблички на дверях. Наконец он нашел нужную, постучался и распахнул дверь.
Он остановился на пороге, растерянно оглядываясь. Прямо напротив двери сидела Ирэн; она вытянула вперед руку, как бы для того, чтобы Кедрин не приблизился… Гур смотрел на Кедрина весело, словно ничего неожиданного не было в этом позднем визите. Дуглас был, как обычно, невозмутим. Холодовский кивнул:
— Вот и хорошо. Особое звено в сборе. Мы, правда, думали, что ты спишь… Ирэн забрела на огонек.
Он смотрел на Кедрина; взгляд Холодовского в этот миг стал пронзительным, он напоминал. Кедрин предпочел не понять взгляда, да и не до этого было сейчас.
— Что с тобой? — спросил Гур.
— Запах, — пробормотал Кедрин, поднося руки к горлу, словно бы для того, чтобы его лучше поняли.
— Запах… только что.
Дуглас оставался невозмутим; все остальные повернулись, как на пружинах.
— Где? — спросил Гур.
— Это был какой-то резервный выход…
— Который?
— Не знаю.
— Сможешь найти его?
— Может быть. Вдруг расхотелось дышать… И в двери заработали автоматы. Разблокировали…
На этот раз пошевелился даже Дуглас.
— А ты уверен, что это… не спросонок? Ты ведь, наверное, спал до этого? И вообще: что занесло тебя в такой поздний час…
— Желание прогуляться, — стараясь овладеть собой, ответил Кедрин. — Я бродил, не следя за маршрутом.
Он мельком взглянул на Ирэн. Не обидел ли он ее? Ведь у людей не принято изворачиваться; надо говорить прямо. Но этот случай был исключительным… Лицо Ирэн не выражало ни облегчения, ни горечи; оно было неподвижным. «Как у Велигая», — невольно подумал Кедрин.
— Что же, — молвил Гур. — Надо выходить. Пусть это и ложная тревога, но мы сейчас — в положении пожарных.
— Безусловно, — согласился Холодовский. — Мне это и нужно было: хоть одна вспышка. Ведь раз запах — излучение, то где-то должен существовать его источник. Я собрал несколько приборчиков для пеленгации… Итак, пошли!
— Вперед! — сказал Дуглас. — Ты, Кедрин, останься. Лучше проводи женщину. У тебя еще слишком мало опыта, чтобы быть по-настоящему полезным там.
Кедрин с удовольствием остался бы. Но он взглянул на Ирэн и с предельной ясностью понял одно: если он согласится проводить ее сейчас, то больше ему уже никогда не удастся ни проводить, ни сказать ей то, что и сейчас на языке.
— Я попрошу даму простить меня, — от неловкости чуть развязно сказал он, делая поклон в сторону Ирэн. — Опытом, конечно, похвалиться не могу… но что там говорилось насчет безумства храбрых? А потом, как-никак, почувствовал запах я. Я же и помогу вам найти направление, даже если меня не хватит на большее.
— О, — сказал Дуглас, поднимая брови. — Хороший мальчик.
— В нем что-то есть, — задумчиво произнес Гур, торжественно складывая руки, как для благословения.
— Все нормально, — заключил Холодовский. — Пошли. Но риск будет несколько больше обычного.
— В таких случаях надевают компенсационный костюм, — сказала Ирэн. — Возьми мой; он достаточно эластичен.
Это были единственные ее слова, но Кедрин постарался услышать в них гораздо больше того, что было сказано.
3
Четыре скваммера неслись, удаляясь от спутника, от почти уже законченного круглого корабля, от мерцающих маяков — ко внешней границе рабочего пространства, куда в конечном итоге направили их размышления и сопоставления.
Солнце было за Землей, стояла темнота. Звезды висели неподвижно. Было очень хорошо лететь: стремглав в пространство не одному, а вместе с тремя людьми, на которых можно положиться и с которыми не будет страшно, пожалуй, нигде.
Они летели колонной. Так это полагалось на тот, хотя и маловероятный, случай, если произойдет встреча с чем-либо: тогда опасность будет угрожать только направляющему.
По этой же причине монтажники менялись на ходу, как меняются велосипедисты: чтобы одному не приходилось все время принимать на себя давление возможных опасностей. Менялись трое; Кедрина никто не приглашал вперед, да и сам он понимал, что рановато ему еще лететь впереди Особого звена. Зато ему доверили нести небольшой контейнер с приборами Холодовского, которые могли понадобиться.
Полет продолжался минут двадцать. Потом щупальца прожектора зацепились за странную конструкцию впереди: громадная снежинка замысловатого рисунка медленно перемещалась в пространстве. Это была одна из антенн статического поля, окружавшего рабочее пространство спутника; в этом поле теряли энергию микрометеориты. К антенне и направлялось звено.