— Разумеется, друг мой, — я потрепал его по плечу. — Однако я вынужден скупать котлы на слаборазвитых планетах, чтобы моя супруга получила удовольствие. Мы варим в них рис. Рисовую кашу без соли, если говорить точнее.
— Рисовую кашу?! Без соли?! — Бенц Фиат выпучил глаза. — Помилуй, Великий Кальмар! И вы едите это… это…
— Нет, клянусь Кальмаром! — Я вытащил свой орден и потряс им в воздухе.
— Кашу я спускаю в утилизатор. Перерабатываю на удобрение для своих оранжерей.
— Но зачем же вы ее варите? Разве ваша леди…
— Вот именно, в леди все и дело. Рис пригорает к стенкам котла, и вычистить посудину непросто. Леди Киллашандра занимается этим по вечерам… ну, перед тем как мы отправимся в спальню. Легкие мазохистские причуды, мой дорогой… Чем больше котел и чем трудней его чистить, тем она великолепней — потом… Ну, вы понимаете, что я имею в виду.
Шалмуназар, разумеется, понимал — недаром его удостоили профессорского звания! Глаза его зажглись лихорадочным блеском, и он огляделся вокруг в поисках котла.
— Этот подойдет, — я показал на серебряное ведерко. — К сожалению, нет нагара, но и с патиной не так-то просто справиться. Идите к ней, дружище, и предложите почистить этот сосуд. Гарантирую, вы тут же станете ее избранником! А мне не забудьте прислать девушек — столько, сколько поместится на дельфиньей спине.
Благодарно улыбнувшись, Бенц Фиат ринулся в толпу поклонников, окружавших Шандру. Я задумчиво ел взбитые сливки и прикидывал риск. С одной стороны, Шандра была крепкой девушкой и весила не меньше Шалмуназара; с другой — он все-таки мужчина! Я решил, что челюсть она ему не сломает-в крайнем случае вывихнет. Но если удар придется в нос… нос такая хрупкая конструкция… Впрочем, восстановить его нет проблем, и я был готов профинансировать лечение, если Шалмуназару понадобятся услуги хирурга.
Испуганный вопль и плеск воды прервали мои раздумья. Бенц Фиат барахтался под дельфином, парочка на дельфиньей спине взирала на ихтиолога с явной насмешкой, а гости — те, что еще держались на ногах, — корчились от хохота. Шандра, растолкав их, устремилась ко мне. Глаза ее пылали праведным гневом.
— Грэм! Послушай, Грэм! Ты знаешь, что сказал мне этот пьяный тип? — Ее рука устремилась в сторону бассейна, где бултыхался сексоихтиолог. — Ты знаешь, что он предложил?
Отставив вазочку со сливками, я грозно нахмурился.
— Надеюсь, принцесса, он не хотел тебя соблазнить? Не то я брошу его на корм акулам!
— Нет, но…
Я нежно обхватил ее за талию.
— Все остальное — пустяк и недостойные шутки, сыгранные с нашей благородной доверчивостью. Во всем виновато вино. Эти игристые вина — коварный напиток, девочка. Вроде бы стоишь на ногах, а язык мелет всякую чепуху… — Я обнял ее покрепче. — Кстати, не пора ли нам проведать дельфинов? Я узнал о них очень интересные подробности. Например, о спине — она такая теплая и широкая… и так приятно подпрыгивать и качаться на ней среди волн, в темном и тихом океане, под яркими звездами… Но, разумеется, не в одиночку. Ты готова? Она была всегда готова, и мы вслед за другими парочками направились к морю.
ГЛАВА 20
Сознаюсь, не всякий прием кончался такой мажорной нотой; бывало, и я играл роль дичи, а не охотника. В фигуральном смысле, разумеется; на Солярисе слишком ценят жизнь, чтоб отнимать ее у любых теплокровных созданий — кроме, быть может, китов. Соляриты питают стойкое отвращение к насилию, и даже среди гидроидов, самого низшего класса, никто не подымет на сотоварища нейрохлыст, гарпун или мачете. Эти смертоносные вещи существуют, но их предназначение — работа; хлысты — чтоб отгонять китов на убой, гарпуны — чтоб бить крупную рыбу, мачете — чтоб заготавливать водоросли. Но при всем своем миролюбии обитатели Соляриса не отвергают агрессивных человеческих инстинктов, направляя их в иные сферы, нежели смертоубийство. В какие, спросите вы? Ну, например, в область нормальной торговой конкуренции, где хомо хомини все еще люпус эст1.
В какие, спросите вы? Ну, например, в область нормальной торговой конкуренции, где хомо хомини все еще люпус эст1. И настолько люпус, что временами от конкурентов не остается ни костей, ни требухи! Другая область — спорт, но не его контактные разновидности вроде бокса, борьбы и футбола, а состязания пловцов, гребцов или яхтсменов, гонки на дельфинах и довольно опасные сафари в подводных джунглях, населенных кальмарами. Третья и самая важная сфера, доступная всем и каждому, а не одним лишь спортсменам и бизнесменам, — любовь.
Выше я не раз рассуждал об этой материи и даже пришел к заключению, что мой персональный Рай наполнен любовью, как трюмы «Цирцеи» — отменным товаром. Для меня любовь — возвышенное чувство, но в понимании соляритов она была более плотской и приземленной; они склонялись к примату физиологии над духовностью и превращали ее в игру, в своеобразную охоту, где один догонял, а другой убегал — вернее, делал вид, что убегает. Правила этой игры определяли обычаи, традиции и брачный кодекс, весьма расплывчатый и либеральный. В соответствии с ним на Солярисе практиковалось множество видов брака, моногамного, полигамного, полиандрического и группового, так что супружеская верность была крайне растяжимым понятием. Во всяком случае, никто не почитал за грех «качаться на спине дельфина» с чужим супругом или супругой; ну а что до гидроидов, так те жили не семьями, а просто стаями.