Мы вернулись к теме одиночества, и аркон Жоффрей, помявшись, сделал наконец свое предложение:
— Во время прошлой встречи я намекал, сэр, что вы, быть может, нуждаетесь в женском обществе. Отчего бы вам не взять супругу с Мерфи? Если хотите, даже нескольких…
Я расхохотался. Боюсь, мой смех мог показаться ему обидным.
— Наверняка вы не ждете, что я заведу гарем и осяду на Мерфи?
— Мы недостойны подобной чести, — перекрестившись, пробормотал аркон. — Я имел в виду совсем другое: вам предоставят возможность выбрать женщину — или женщин — из некоторого числа… гмм… особо упорных инакомыслящих. Я даже могу гарантировать их невинность — как обязательное условие сделки. Причем без всяких дополнительных оплат с вашей стороны!
Челюсть у меня отвисла. Кажется, этот Божий человек пытался всучить мне невольницу — или невольниц! Впрочем, чему удивляться: я знавал миры, где работорговля считалась самой обычной практикой и срок рабства исчисляли от нескольких лет до нескольких веков. Вспомнить хотя бы Регоса и Землю Лета… Да, не везде вечная жизнь почиталась благословением!
Переварив новость и собравшись с силами, я поинтересовался:
— Эти инакомыслящие… ваши диссиденты… Кто они такие?
— Жалкая горстка мужчин и женщин, упорно повторяющих прежние ошибки, — откликнулся Жоффрей. — Но Святой Арконат милостив к ним. Они содержатся в специальных заведениях, где их поят и кормят, и немалое число слуг Божьих днем и ночью печется об их грешных душах… Но все тщетно! Упрямцы погрязли в заблуждениях, и мы в нашем несчастном мире вынуждены тратить на них драгоценные ресурсы, не получая ничего взамен — даже благодарности! И потому, отчаявшись, мы решили, что истинно верующие Мерфи могли бы извлечь хоть какую-то выгоду из их бесполезного существования… — Тут елейный тон Жоффрея сменился деловым, и он быстро закончил:
— Вы можете получить любое количество женщин, одну, двух или пятьдесят, ценою два килограмма платины за голову.
Вот так-то! Аркон Жоффрей умел часами ходить вокруг да около щекотливых тем, но в нужное время его формулировки сделали бы честь любому коммерсанту. Все ясно и четко: отвешивай металл, получай рабыню!
Мысленно пожелав, чтобы земля поглотила его со всем Святым Арконатом, я протянул:
— Необычное предложение… особенно если учесть, что оно исходит от духовного лица… Скажите, почтеннейший, мне положена оптовая скидка? И как вы определили цену? Почему два килограмма, а не пятьдесят? Почему не тонна?
Аркон слегка поморщился:
— Мне известно, что оптовые скидки — краеугольный камень коммерции.
Однако, капитан, греховно применять это правило, когда речь идет о человеческих душах — пусть нечестивых и погрязших в опасных заблуждениях. Что же касается цены, то ее установили путем тщательных подсчетов. Два килограмма платины — таков эквивалент полного содержания инакомыслящей особы на протяжении полувека. Сделав быстрый подсчет, я прикинул, что эти особы половину столетия могли купаться в молоке и носить туалеты из кристаллошелка. Правда, Арконат еще заботился и об их душах… Видимо, такие услуги расценивались по самому высокому тарифу.
— Скажите, — спросил я, — в чем именно заключалось инакомыслие этих женщин и их неповиновение властям? Они склонны к антисоциальным поступкам? К воровству, проституции, мошенничеству, обману? Они истязали детей и животных? Летали на помеле и распутничали с дьяволом? Пропагандировали сексуальные извращения?
Жоффрей с испуганным видом перекрестился:
— Что вы, что вы, капитан! Во имя Господа Высочайшего! Подобные грехи мы безжалостно искоренили еще лет двадцать назад… Но эти особы повинны почти в таких же тяжких преступлениях. Одни из них не пожелали принять с любовью назначенного им супруга, другие отвергали труд, к которому призвала их Святая Базилика, третьи требовали возврата к порядкам, царившим до Удара Молота… А главное — их упорство, их дьявольское упорство! Они не поддаются убеждениям и не внимают слову Божьих слуг!
Я кивнул и перевел взгляд с физиономии аркона на висевший рядом с ним огромный крест. Лицо распятого Иисуса было полно скорби, и я разделял это чувство.
— Похвально, что вы действуете лишь методом убеждения. — Мой голос дрогнул от скрытого гнева. — Я знаю, что во многих мирах инакомыслящих не переубеждают — они просто становятся жертвами психохирургических операций. Например, на Транае… В техническом смысле это высокоразвитый мир, но их общественные отношения в чем-то подобны вашим — они тоже верят в конечный триумф всеобщего счастья и добродетели над пороком. Эту веру они распространяют с помощью ментального аннигилятора, этакой машинки для выжигания мозгов… Ужасно, не правда ли?
Аркон Жоффрей пожевал губами.
— Ужасно? Не буду этого утверждать с полной определенностью. Если грешник упорствует, не лучше ли лишить его воспоминаний, а потом создать новую личность, достойную и законопослушную? Это решило бы массу проблем… Жаль, что на Мерфи нет такого прибора… Как, вы сказали, он называется?.. Ментальный аннигилятор с Траная?
Я содрогнулся. Жоффрей испытывал страх перед уничтожительным ядерным оружием, но без колебаний уничтожил бы Вселенную человеческой души, попадись ему тот транайский цереброскоп-аннигилятор. Причина подобного дуализма мнений была как на ладони: атомный взрыв отправил бы к праотцам самого Жоффрея и всех его святых собратьев, а цереброскоп мог бы применяться избирательно, к несогласным и недовольным. И тогда…