Сказала я это нарочно, захотела узнать, что он обо мне думает. Но опять не услышала ни одной его мысли.
— Нашла о чем тужить! — вдруг засмеялся беглый солдат. — Теперь о тебе не то, что будут плохо думать, еще, пожалуй, начнут ненавидеть. Кому же чужое счастье приятно! Вот будь ты убогой, больной и нищей, то, пожалуй, и пожалели бы.
Я удивленно посмотрела на Ивана. Он говорил умные слова, но в его голове по-прежнему не было ни одной мысли. Тогда я испугалась, и подумала, что от недавнего внезапного гнева потеряла свой дар и попыталась настроиться на Алешу. Но все оказалось в порядке. Он обсуждал с поручиком какие-то условия.
— А ты кто? — почти не соображая, что говорю, спросила я Ивана.
Солдата вопрос, похоже, не удивил. Он посмотрел мне прямо в глаза и ответил:
— Так, простой прохожий. Твой муж меня давеча из большой беды выручил. Да, ты и сама знаешь…
— Знаю, — покопавшись в Алешиной памяти, подтвердила я. — Про то, что у вас с ним было в том плохом месте, я все знаю, меня другое интересует…
Я замялась, не зная как правильно спросить, почему я не слышу, о чем он думает. Иван вопросительно на меня смотрел, не понимая, что мне от него нужно.
— Если ты хотела спросить о том, женат ли я, — понимающе сказал он, — то не женат, но у меня есть невеста.
— Ну, тогда все ясно, — с облегчением, проговорила я. — Именно это я и хотела узнать.
Больше разговаривать нам было не о чем, но оба продолжали стоять на месте. Иван внимательно меня рассматривал, но делал это не нахально, а доброжелательно. Он мне тоже понравился, спокойный, крепкого телосложения, с хорошим простым лицом. Я подумала, что он и правда похож на бывалого солдата.
— Надолго у твоего поручик? — спросил он меня, и я сбилась с мысли.
— Поручик! — повторила я за ним, и опять у меня в груди стало пусто от незаслуженной обиды. — Не знаю, может быть, он пришел лечиться, — нерешительно сказала я, уже влезая в разговор, который проходил в нашей комнате. То, что там происходило, меня напугало. Поручик вызывал Алешу на дуэль. Сначала я не сообразила, что это такое, но чем дольше слушала их разговор и Алешины мысли, тем тревожнее мне делалось.
— Ты, это чего, Алевтина? — с тревогой спросил Иван. — Что случилось?
— Ничего. Этот поручик, — начала я и не договорила. — Прости, Иван, мне нужно срочно идти!
— Ты куда, что стряслось? — крикнул он мне вслед, но я не ответила и почти бегом вернулась в дом.
Когда я вошла в комнату, гостя там уже не было, а был один Алеша, причем, очень злой.
Когда я вошла в комнату, гостя там уже не было, а был один Алеша, причем, очень злой. Я думала, что вызов на дуэль его напугал, но по тому, как он себя держал, поняла, что бояться следует не ему, а его противникам. Меня это мало утешило. Если он не боится сам за себя, то мне придется бояться за нас двоих. Я покопалась у него в мыслях и восстановила всю картину странного визита. Никакого повода для дуэли не существовало. Вызвал его гость городского начальника Киселева, с которым они вчера всего лишь сидели за одним столом. Алеша никого не оскорбил и с трудом вспомнил человека, который прислал ему вызов.
— Я знаю, что у тебя был очень плохой человек, — Уверено, сказала я так, чтобы он меня не перебил и не попытался отшутиться. — Я сейчас его догоню и все ему объясню, а тебе лучше остаться дома и никуда не выходить!
То, что я сказала, Алеше очень не понравилось, он нахмурился и сердито на меня посмотрел, но я не испугалась и продолжила:
— Ты думаешь, что легко победишь своих недругов, но убийство смертный грех и оно падет на тебя. Быть жестоким — это плохо.
Когда я все это сказала, мне стало ясно, что он меня все равно не послушается, и дальше не решилась развивать свою мысль. Вмешательство женщин в мужские дела обычно бывает чревато для них самих началом разрушения любви. Этого я хотела еще меньше, чем потерять любимого человека. Потому, когда Алеша начал меня разыгрывать, плести всякие небылицы, я сделала вид, что ему поверила и перестала волноваться.
— Алечка, — успокаивающе, сказал он мне так, как говорят с маленькими детьми, — я только схожу на дуэль за сатисфакцией, а потом мы вместе ее посмотрим.
Что мне оставалось делать? Конечно, можно было поймать его на слове, начать настаивать на своем и, в добавок к свалившемуся на нас несчастью, поссориться и испортить отношения. Я предпочла наивно спросить:
— Правда, принесешь? А этот плохой человек, он на тебя не нападет?
— Упаси боже! — довольный своей ловкостью, воскликнул Алеша. — Он живет в другом конце города!
На этом мы, собственно и кончили обсуждение предстоящей дуэли. Я осталась в комнате и для вида села за чтение, с твердым намереньем ни на минуту не выпускать мужа из вида, а он пошел в сарай к Ивану. Там они обсудили создавшееся положение и начали драться на палках. То, что они делали, Алеша называл тренировкой и разминкой. Удивительно, но и я теперь понимала, что такое выпад, даже знала, как правильно колоть и рубить саблей.
Чем дольше Алеша тренировался, тем спокойнее становилось у меня на душе. Оказалось, что он владеет оружием намного лучше Ивана. Подравшись с ним на палках, Алеша взял ту самую саблю, что добыл в деревянном замке и начал ее осваивать. Он долго ей махал, и делал фехтовальные выпады, пока не почувствовал, что она привыкла к его руке. Иван сидел там же на бревнышке и наблюдал за такой тренировкой.