Мой адский вопль сбил навигационную систему гарпиров, разрушил их акустическую сетку координат, и, не «заметив» каменной стены, они врезались в нее с лета. И в то время, как я юркнул в туннель, вся стая с влажным шлепком разбилась о скалу. С полным правом можно предположить, что ни один не уцелел.
Теперь было бы самое время немного расслабиться, вот только полка снова бешено неслась по крутому спуску. В узком туннеле ощущение скорости лишь многократно усилилось, так как в тесном пространстве колеса гремели громче и искры отскакивали от стен, как рикошетящие пули. Но внезапно меня прошиб бесконечный страх, будто что-то вдруг схватило меня за колено, сжало его словно тиски.
Впервые с тех пор, как полка въехала в туннель, я оглянулся. И во вспышках искр увидел, что на полке сидит, сгорбившись, гарпир. Не могу поклясться, что это был тот самый, чей сон я потревожил, но почему-то именно такая мысль пришла мне в голову. Открыв пасть, тварь зашипела на меня. Я зашипел в ответ: удивительно, но эта новая напасть не слишком меня испугала. Если гарпир жаждет схватки, и непременно здесь и сейчас, он свое получит. Гарпир тут же выпустил мою ногу: видимо, сопротивление жертвы было ему внове. Пусть мозг у него был не больше горошины, зато инстинкт как будто подсказывал, что время для боя сейчас крайне неблагоприятное. У нас и так хватало забот: главное — не упасть с полки.
А стены понемногу раздвинулись, из туннеля мы выкатили в длинную пещеру, на дне которой тускло блестели лужицы и озерца. С потолка капал зеленоватый дождь, пахло гниющей растительностью. Слепой гарпир тоже заметил перемену в пространстве и, навострив уши, стал рывками поворачивать из стороны в сторону голову. Наконец он издал очередной приглушенный звук… Неужели опять призывает собратьев? Но, по счастью, ответило ему лишь эхо, которое становилось все слабее и слабее, пока не смолкло совсем.
Рельсы опять потянулись прямые как стрела и лишь с едва заметным уклоном вверх, движение замедлялось. Выпрямившись во весь рост и расправив кожаные крылья, гарпир потянулся ко мне когтями.
Отодвинувшись на самый конец полки, я глянул вниз, пытаясь понять, далеко ли до земли. Далеко! А еще я увидел, что опоры здесь в еще более плачевном состоянии, чем на «вокзале». У меня на глазах кренились и падали балки, отваливались шпалы, по которым мы только что проехали. Повсюду, скрипя и кряхтя, стенал изношенный металл, из пазов выпадали винты и болты, и сверкающая ржавчина оседала тончайшей завесой пыли.
Внезапно гарпир перешел в наступление — причем так, как мне и во сне не приснилось бы. Я ожидал, что он пустит в ход когти или клюв, попытается продолбить дырку у меня в голове или раскачать полку, чтобы меня столкнуть, но нет, его самым страшным оружием оказался язык!
Этот язык неожиданно взметнулся у него из глотки — я глазам не поверил, таким он был длинным.
Два, нет, три метра гибкого липкого хлыста мотались вокруг моего тела и легли мне на шею. Потом с чавкающим звуком гарпир снова немного его втянул и тем самым перекрыл мне воздух.
Внезапно все стихло: ни перестука колес, ни треска разлетающихся искр, ни металлического скрежета и визга, лишь слабое дуновение ветра.
Я понял, произошло нечто важное, переломный момент настал, и гарпир, наверное, тоже что-то почувствовал, так как хватка его ослабла, а потом язык-хлыст вдруг расслабился. Схватившись за горло, я со свистом втянул в себя воздух — и лишь тогда смог определить причину внезапной тишины: за гарпиром я увидел книжную дорогу, которая от нас удалялась. Разумеется, это был оптический обман: не дорога удалялась от нас, а мы от нее. Накрутом подъеме рельсы оборвались, и вместе с полкой мы полетели в пустоту.
И очень скоро скорость нашего полета достигла высшей точки. Секунду гарпир, полка и я висели в полнейшей невесомости. А потом несколько событий случились разом.
Сперва нас покинула полка. Она отправилась собственным путем, который по пологой кривой привел ее на дно пещеры, где она разбилась о камни.
Гарпир расправил могучие крылья и начал ими взмахивать.
А я? Что сделал я? Ну, хотя крылья у меня есть, но этого захиревшего наследия моих предков хватает ровно на то, чтобы пугать владельцев книжных лавок, для полетов оно не годится. И что мне оставалось? Только схватиться за гарпира! Так я и поступил: сжал его лапы и вцепился изо всех сил. С удивленным визгом тварь еще сильнее забила крыльями, чтобы удержаться на лету. По счастью, законы анатомии помешали ему изогнуться и заклевать меня. К тому же теперь он как будто понял: чтобы избавиться от нежеланного пассажира, придется опустить его на землю, и потому, паря, он стал снижаться. С приближением твердой почвы во мне все больше росла надежда, что мне удастся выжить в этом невольном путешествии на самых необычных средствах передвижения, какие только выпадали надолго путника.
Однако спускалось чудовище лишь для того, чтобы разбить меня о сталактиты. Когда оно налетело на острие высоченного камня размером с колокольню, я едва сумел избежать столкновения, поджав ноги, но в следующее же мгновение меня ударили о другую скалу. Не почувствовав страх от боли, я вцепился еще крепче, и наконец гарпир как будто начал уставать. От него эта борьба требовала сил не меньше, чем от меня, и вероятно, до него понемногу стало доходить, что положение патовое. Биение крыльев замедлилось, ослабело, и, когда до земли оставалось всего несколько метров, я собрался с духом и разжал пальцы.