— Так есть путь или нет? — нетерпеливо перебил я. Дождесвет ведь говорил, что время у него на исходе.
— Ну ладно. Вижу, ты решился. Хорошо. Но повторю еще раз: и этот путь небезопасен. В катакомбах Книгорода трудно что-либо предугадать. Но про этот путь ни один охотник за книгами не знает. Он слишком тесен, чтобы в нем могли притаиться крупные хищники. У него нет ответвлений, в которых можно заблудиться, и он ведет прямо наверх.
— Но в какое именно место?
— Не прямо на поверхность, но достаточно близко от нее. Оттуда даже слышно город.
— Похоже, реальный шанс.
— Тебе придется долго ползти и карабкаться. Но если хватит сил, рано или поздно ты выберешься.
— А почему ты не пошел этим путем?
— Разве по мне скажешь, что я способен долго ползти? Я не нашелся что ответить. — Поистине трудно станет, когда ты попытаешься покинуть город. Тебя будут преследовать охотники. Готов поспорить, за твою голову назначена награда, да и за мою тоже. Ты станешь тосковать по катакомбам. Пожалеешь, что не остался у книжне-цов. — Дождесвет крякнул. — Так вот. Это все, от чего я тебя хотел предостеречь. Теперь у тебя есть время подумать над своим решением. Если ты покинешь владения книжнецов, лично я не поставлю за твою шкуру и четверть пиры.
Я заглянул в налитые кровью глаза Дождесвета.
— А ты рискнул бы, если бы смог?
Охотник вскинулся, схватил меня за плечо, его глаза сверкнули.
— Да рискнул бы! — проскрипел он. — Из последних сил! Лишь бы еще раз почувствовать шкурой солнце, лишь бы один-единственный раз вдохнуть чистого воздуха — оно бы того стоило!
— Тогда скажи, как найти этот путь.
— Гольго! — воскликнул Дождесвет. — Вы должны отвести его ко входу в шахту. Она находится за границей ваших владений. Сделаете?
— Конечно, — отозвался Гольго. — Если только он не слишком близко к поверхности. С большой неохотной, но если так хотите вы оба…
— Тогда слушай хорошенько, — продолжал Дождесвет. — Это естественная шахта вулканического происхождения. Она не слишком далеко отсюда. В дне пути.
Я наклонился поближе.
«Последние слова умирающего… — всплыло у меня в памяти предостережение крестного, — и он жаждет поведать тебе кое-что сенсационное! Запомни этот прием! После такого никто книгу не бросит! Никто!»
Только Дождесвет собрался продолжить, как цепочки у входа в пещеру зазвенели, и, раздвинув их, ворвался маленький книж-нец. Это был Мишерья Пилукс, который с тех самых пор, как я отгадал его по двум словам, преследовал меня трагическими монологами.
— Кожаный грот горит! — задыхаясь, выпалил он. — Пришли охотники. Они убивают всех, кто оказывается у них на пути. — Исчезни, Мишерья, — отрезал Гольго. — Сейчас не время для шуток.
Но Мишерья не исчез, а нетвердым шагом приблизился к ложу псовича. Он широко открыл единственный глаз, поднял руки, и я уже испугался, что он снова вывалит на меня поток какой-нибудь чуши (вот вчера, например: «Жаба укнула. — Летим! / Грань меж добром и злом сотрись.
— Летим! / Грань меж добром и злом сотрись. / Сквозь пар гнилой помчимся ввысь»), как он рухнул прямо нам под ноги. Из спины у него торчала железная стрела. Гольго поспешно над ним наклонился, потом поднял на нас полный слез глаз:
— Он мертв. Дождесвет вскинулся снова.
— Спасайтесь! — крикнул он. — Сейчас же бегите! В укрытие! Куда угодно! Они пришли за мной. Убив меня, они уберутся отсюда.
Я прислушался, но звуков борьбы не услышал, — до Кожаного грота было слишком далеко.
— Мы не оставим тебя одного, — сказал Гольго.
— Но я все равно почти мертв! — прокряхтел Дождесвет. — Бегите же!
— Ни в коем случае, — отозвался Гольго. — Ты еще всех нас переживешь!
— Ну и упрямец же ты, Гольго, — проворчал псович. Потом разгладил одеяло и как будто на мгновение задумался, а после удивительно твердым голосом сказал: — Ну ладно, вы не оставляете мне выбора. Тогда умру прямо сейчас.
И Канифолий Дождесвет со вздохом опустился на подушку.
— Что это ты делаешь? — подозрительно и с явным беспокойством спросил Гольго.
— Умираю, — отозвался Дождесвет. — Я же только что сказал!
— Вот и нет! — воскликнул Гольго. — Нельзя умереть по собственной воле! Никто этого не может.
— А я могу, — упрямо возразил охотник за книгами. — Я — Канифолий Дождесвет. Величайший герой Книгорода. Я уже много всякого сделал, на что меня считали неспособным.
На этом псович закрыл глаза, еще раз застонал и перестал дышать.
— Канифолий! — закричал Гольго. — Хватит валять дурака! Некоторое время царила полная тишина. Я боязливо положил руку на грудь охотника.
— Сердце не бьется, — сказал я мгновение спустя. — Канифолий Дождесвет умер ради нас.
Книжная машина
Свое знание о катакомбах Канифолий Дождесвет унес с собой в могилу. Но пока у меня не было даже возможности отчаяться. Владениям книжнецов грозила величайшая опасность: напали охотники! Мы поспешили в Кожаный грот.
— У вас хотя бы какое-нибудь оружие есть? — спросил я Гольго, пока мы бежали по коридорам.
— Нет.
— Совсем никакого?
— Никакого. Если только не считать оружием нож для разрезания бумаги. В лучшем случае есть несколько кирок и лопат.
— Э… чую… — загремел у следующей развилки низкий голос. Примолкнув, мы застыли как вкопанные.