Чтобы отвлечься, я снял с полки соседнюю книгу. Она была маленькой, в черном кожаном переплете и без названия на обложке. Открыв ее, я прочел:
ОБЫЧАИ ОХОТНИКА ЗА КНИГАМИ РОНГ-КОНГ КОМА
В яблочко! Вот это уж точно книга наших дней. Разве не Ронг-Конг Кома безжалостно преследовал Дождесвета? Современник, так сказать! Продолжив путь, я выхватил по паре фраз с нескольких страниц.
I. КАТАКОМБУМ
Охотник за книгами одинок, как сфинххххи в лабиринте.
Его отчизна — тьма. Его упование — смерть.
Ух ты, мрачновато! Но ведь написано-то охотником за книгами, и не могут же все быть такими остроумными, как Канифолий Дождесвет.
II. КАТАКОМБУМ
Все охотники за книгами одинаковы.
Одинаково бесполезны.
Гм, вот уж точно симпатичный тип. С таким в темноте лучше не встречаться.
III. КАТАКОМБУМ
Что живо, можно убить.
Что мертво, можно съесть.
По всей видимости, тут излагалась примитивная философия профессионального убийцы. Не мое излюбленное чтение, но важно другое: произведение — современное. Швырнув эту галиматью через плечо, я подошел к шкафу и достал еще одну книгу. Главной ее особенностью были богатые и броские украшения: золотые, серебряные и медные накладки, корешок из гравированной стали. Представьте себе мое недоумение, друзья, когда, открыв книгу, я вместо страниц увидел сложный механизм! И тут же испытал облегчение, ведь будь это опасная книга, я уже стоял бы без головы или с отравленной стрелой между глаз. Но что же это такое?
Передо мной вращались шестеренки, натягивались часовые пружины, ходили крошечные шатуны. А потом в верхней части книги, похожей на диораму или кукольный театр, поднялся медный занавес и на крохотной сцене задвигались маленькие металлические фигурки. Они были плоскими, как в театре теней, но поражали жизнеподобием. Наверное, они изображали охотников за книгами, чья грозная броня была передана очень искусно и точно. Они вели дуэли на топорах и осыпали друг друга стрелами, пока не упал последний. Да сюжет мрачноват, но представлено все прелестно и крайне изысканно. Тут медный занавес снова опустился и, к немалому моему разочарованию, закрыл театрик.
Замечательное изобретение, умная игрушка для взрослых! Впервые, невзирая на мое незавидное положение, я испытал желание обладать книгой из катакомб. Нужно просто прихватить ее с собой, ведь, судя по всему, я скоро найду выход, а в Книгороде такая диковина, без сомнения, стоит целое состояние.
Тут в нижней части металлической книги что-то задвигалось! Там было несколько десятков крошечных оконец, выстроенных в один ряд, а в них вращались буквы замонийского алфавита.
Потом книга издала звук: «тук-тук-тук!» и, остановившись, буквы сложились во фразу:
СЧАСТЛИВОГО ОПОЛЗНЯ ВАМ ЖЕЛАЕТ ГУЛЬДЕНБАРТ МАСТЕРОВОЙ
— Что такое? — как последний идиот, переспросил я, будто книга обратилась ко мне вслух.
Но вместо ответа из недр механизма прозвучала мелодия как при бое часов. Это был традиционный замонийский похоронныймарш, который играли и при кремации Данцелота тоже. Я еще раз поглядел на оконца.
СЧАСТЛИВОГО ОПОЛЗНЯ ВАМ ЖЕЛАЕТ ГУЛЬДЕНБАРТ МАСТЕРОВОЙ
После искусного кукольного представления тарабарщина разочаровывала. Или, может, здесь какая-то головоломка?
Минутку: Гульденбарт Мастеровой… Разве это не тот охотник, который, как писал Дождесвет, любил избавляться от своих конкурентов при помощи мудреных книголовушек? Да, конечно, ведь Гульденбарт был некогда часовщиком, а после свои познания в точной механике использовал для…
Только тут я заметил, что из уголка переплета в глубь шкафа тянется тоненькая серебряная проволока, которая сейчас сильно вибрировала. Я уронил книгу, и, позвякивая, она упала на пол, где продолжала играть похоронный марш, — но было уже слишком поздно. До меня донеслось звонкое гудение сотен проволок и струн, которые со скрипом натягивались по всему коридору, будто сама себя настраивала гигантская арфа. За спиной у меня раздалось громыхание словно бы отдаленного грома. Я опасливо оглянулся.
В конце полого поднимавшегося вверх коридора один на другой опрокидывались массивные книжные шкафы. Вероятно, сняв с полки эту изощренную книгу-ловушку, я привел в действие скрытый механизм. Точно костяшки домино, один шкаф обрушивал другой, сотнями и тысячами летели на покатый пол книги, с грохотом падали полки. Дерево, бумага и кожа слились в могучий вал, который быстро приближался ко мне, подобный селевому потоку, заполняющему высохшее ложе реки.
Я бросился бегом в противоположном направлении, но не ушел далеко. Поток подхватил меня и потащил за собой. Кругом вертелись книги, ударяли по туловищу и по голове и наконец закрыли от меня туннель. Меня несколько раз перевернуло вверх ногами, я завопил во все горло и вдруг полетел вниз. Точно попав в бумажный водопад, я обрушился куда-то в пропасть, все вокруг превратилось в шелест. Потом вдруг ужасный толчок, удар, и на спину мне посыпался град книг — тысячи томов, наверное, нава-ливались на меня. Воцарились полная тишина и темнота. Я не мог пошевелиться. Едва был способен дышать. Я был заживо погребен под книгами.
Негород
Если, мои дорогие друзья, у вас еще оставались какие-либо сомнения, что книги могут быть поистине опасны, то теперь они, полагаю, развеялись. Тысячи томов набросились на меня и постарались сообща раздавить. Я ничего не видел, не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой и воздух втягивал лишь с большим трудом. А всему виной книга. Опасная книга.