— Приблизительно четыре.
— Четыре? — недоуменно воскликнул он. — Так много? А я думал один! Поистине я потерял чувство времени.
Нагнувшись, Гомунколосс достал из-под стола бутылку.
— Хочешь бокал вина к еде? — спросил он.
— Вина? — переспросил я и немного устыдился, что от радостного возбуждения голос у меня пресекся. — Да, я бы выпил немного, — попытался я исправиться, заговорив более спокойным и звучным голосом.
Он налил мне вина в стакан и мне потребовалась вся сила воли, чтобы не выпить его залпом. Я чуть пригубил, и вино показалось мне как никогда вкусным.
— Замечательно! — я прищелкнул языком и сделал большой глоток.
— Извини, что я к тебе не присоединюсь, — сказал Гомунколосс, — но я пью лишь изредка. С тех пор как по венам у меня течет кометное вино, я всегда немного навеселе. Всего два-три стакана вина приводят меня в такое состояние, что компанию я могу составить разве что охотникам за книгами.
— Кровопийственная кровожадность? — глуповато пошутил я, уже расшалившись от пары глотков.
— Можно назвать и так. Твое здоровье!
— Спасибо! — Я отпил еще глоток и еще чуть-чуть расслабился. — А как тут внизу добывают вино?
— В катакомбах можно добыть что угодно, нужно лишь знать как. Это вино из личных запасов Ронга-Конга Комы.
Я едва не поперхнулся.
— Того охотника за книгами? Ты знаешь, где его берлога?
— Разумеется, и время от времени навещаю эту дыру, чтобы перевернуть ее вверх дном. И украсть пару-тройку книг и бутылок.
И украсть пару-тройку книг и бутылок. Погнуть железные стрелы, вылить питьевую воду и так далее. Это приводит его в бешенство.
— Почему ты оставляешь его в живых?
— Не знаю. Может, потому что Смайк требовал, чтобы я его убил. Я подумал, если Смайк так его боится, то он, возможно, еще пригодится мне. Когда-нибудь.
— Ронг-Конг Кома отрубил голову Канифолию Дождесвету.
Гомунколосс вскочил, и от этого резкого движения я сжался.
— Кома убил Дождесвета? — Его голос загремел в тронном зале так громко, что живые книги отпрянули и расползлись по углам.
— Нет. Он отрубил ему голову, когда Канифолий был уже мертв. Канифолий сам себя убил. Просто перестал дышать.
— Он такое сумел? — спросил, садясь снова, Гомунколосс.
— Да, это было самое поразительное, что я когда-либо видел.
Некоторое время Гомунколосс мрачно размышлял.
— Что случилось? Как Ронг-Конг Кома оказался в Кожаном гроте?
— Понятия не имею. Он напал на грот с отрядом других охотников. Часть книжнецов они перебили, остальных прогнали. Боюсь, Кожаный грот теперь в их власти.
— Это плохо, — забеспокоился Гомунколосс. — Кожаный грот был последним бастионом разума в катакомбах. Книжнецы отлично о нем заботились.
— Знаю. Ты же меня к ним привел. А почему собственно?
— Я давно уже за ними наблюдаю. Они единственный народ катакомб, который не наживается на книгах. Я думал, у них ты будешь в безопасности. Странно, что охотники сумели его найти. Но рано или поздно это было неизбежно.
— А как ты вообще про меня узнал? — поинтересовался я. Гомунколосс рассмеялся.
— И ты еще спрашиваешь? С тех пор как тебя сюда затащили, ты ведешь себя как слон в посудной лавке. Я случайно оказался в верхних туннелях, когда ты угодил в топорную ловушку Гульден-барта и обрушил полэтажа лабиринта. Грохот, наверное, был слышен даже в Книгороде.
Я понурился.
— Потом ты провалился на свалку Книгорода и разбудил всех ее обитателей, включая исполинского червя. Я наблюдал за тобой с того момента, как ты выбрался со свалки. Когда тебя поймал сфинхххх, я думал, тут тебе и конец. Но тебя спас Хоггно.
— Сам бы ты этого не сделал?
— Скорее всего, нет. Тогда ты еще был не настолько интересен.
— А почему ты это сделал, когда Хоггно собирался меня убить?
— Я подслушал ваш разговор и внезапно решил, что в тебе, возможно, есть кое-что ценное.
— И что же?
— Это что? Допрос?
— Извини.
— Снова ты привлек мое внимание, когда я гулял в окрестностях Тенероха. Помнишь свой дикий крик на дороге ржавых гномов? Уж его-то точно слышали все в катакомбах. Тогда я понял, что ты снова попал в беду.
Мне было очень стыдно. Из его слов следовало, что с первой же минуты в подземельях я вел себя как распоследний идиот.
— Можно кое о чем тебя спросить? Я кивнул.
— Что, собственно, привело тебя в Книгород? Поискав по карманам рукопись, я положил ее на стол. Честно говоря, мне хотелось придержать ее до более подходящего момента.
— Вот что, — сказал я.
— Так я и думал, — пробормотал хозяин замка.
— Ты знал, что я ношу ее при себе.
— Я тебя обыскал. Пока ты спал, незадолго до того, как ты наткнулся на книжнецов.
— Да, помню. Ты мне снился.
— Не удивительно, — усмехнулся Гомунколосс. — Так близко я к тебе раньше еще не подходил. Уж, конечно, ты меня учуял.
— Это правда ты написал? — спросил я. — Тогда ты величайший писатель всех времен.
— Тогда ты величайший писатель всех времен.
— Нет, — покачал головой хозяин замка. — Это написал тот, кем я был когда-то.
— Я ушел из Драконгора, чтобы найти того, кто умеет так писать.
— Прискорбно, друг мой, — сказал Гомунколосс. — Ты проделал такой длинный и опасный путь и в конце его узнал, что тот, кого ты ищешь, уже давно мертв.