— Нет, я спрашиваю, где вы играли? Я что?то вас не припомню.
Тогда я ему говорю, что научился играть в шахматы в джунглях Новой Гвинеи, и он говорит:
— Боже! Вы хотите сказать, что никогда не принимали участия в чемпионатах?
Я отрицательно покачал головой, а он говорит:
— Ладно, тогда я вам скажу — может быть, вам это неизвестно — я был когда?то международным гроссмейстером, а вы вступили в эту партию в положении, совершенно проигрышном. Но вы у меня выиграли!
Я спросил, как это получилось, что он не играет в зале с остальными, а он говорит:
— Раньше?то я играл, но теперь мне уже под восемьдесят, так что я участвую только в турнирах для пожилых. А вся слава достается молодых — у них мозги пошустрее!
Я кивнул, и поблагодарил его за то, что он со мной сыграл. А он говорит:
— Послушайте, а вы уже ужинали?
Я говорю, что сегодня съел только бутерброд, а он говорит:
— Хотите, я угощу вас ужином? В конце концов, своей игрой вы доставили мне массу удовольствия!
Я говорю, идет — и мы отправились в ресторан.
Оказалось, замечательный старикан! Звали его мистер Триббл.
— Вот что, — говорит мне за ужином мистер Триббл, — я, конечно, хотел бы сыграть с вами еще несколько партии, чтобы окончательно удостовериться в вашем даре, но если нынешняя партия не была просто удачным совпадением, то вы — самый блестящий из неизвестных миру игроков. Я бы с удовольствием проспонсировал пару турниров с вашим участием. просто чтобы посмотреть, что из этого выйдет.
Я ему объяснил, что еду домой, чтобы разводить креветок и все такое, а он говорит:
— Слушайте, Форрест, такой шанс выпадает раз в жизни. Вы можете заработать на этом кучу денег. — Он сказал, чтобы я пока подумал, а утром сообщил ему. Я пожал ему руку и вышел на улицу.
Там я погулял немного, только в Нэшвиле смотреть почти нечего, так что я в конце концов пристроился на скамейке в парке. Тут я начал думать — а это для меня процесс не самый легкий — как же мне поступить? Конечно, прежде всего я думал о Дженни — где она? Она писала, чтобы я ее не искал, но что?то такое мне говорило, что она меня еще не забыла. Конечно, в Индианаполисе я вел себя как дурак, не отрицаю. Я делал все совсем не так, как нужно было бы. Только вот что нужно?то делать? Вот я лежу здесь, денег у меня практически нет, а нужно начинать разводить креветок — и вот мистер Триббл говорит, что я могу неплохо заработать на этом шахматном бизнесе. Только вот каждый раз получается, стоит мне немного отклониться от дороги домой, к креветкам, как я обязательно оказываюсь по уши в дерьме. Вот и теперь такая ситуация.
Но долго думать мне не пришлось, потому что подошел полисмен и спросил, что я тут делаю.
Я говорю, что просто сижу здесь и думаю, а он говорит, что ночью думать в парке не разрешено, так что нужно мне отсюда выкатываться. Снова пошел я на улицу, а этот полисмен за мной. Я просто даже не знал, куда и идти. Ладно, сворачиваю я за угол, и нахожу место поуютнее, и тут же появляется этот же полисмен.
— Отлично, — говорит он, — ну?ка, проваливай отсюда!
Я снова выхожу на улицу, а он говорит:
— Что ты тут делаешь?
— Ничего. — отвечаю я.
— Так я и думал. — говорит он. — Итак, я арестовываю тебя за бродяжничество.
Ну, сажают меня в участок, а утром говорят, что я имею право на один звонок. Поскольку тут у меня знакомых не было, кроме мистера Триббла, то я ему и позвонил. Примерно через полчаса он приехал в участок и вытащил меня оттуда.
Потом он привез меня в отель, угостил завтраком, и говорит:
— Слушай, а что бы мне не занести тебя в списки межзонального турнира, который начинается на следующей неделе в Лос?Анжелесе? Первый приз — десять тысяч долларов. Я оплачиваю все твои расходы, и мы делим пополам деньги, которые ты выиграешь. Похоже, тебе нужна помощь, и, сказать тебе правду, я с удовольствием тебе помогу. Я буду твоим тренером и менеджером, идет?
Конечно, у меня были еще кое?какие сомнения, но я решил, что попытка — не пытка. Так что я могу немного попробовать, пока не заработаю денег на креветочный бизнес. Мы ударили по рукам и стали партнерами.
Да, в Лос?Анжелесе есть на что посмотреть! Мы приехали туда на неделю раньше, и мистер Триббл стал полировать мой стиль игры. Только через пару дней он покачал головой и сказал, что учить меня нечему, потому что у меня все ходы «зашиты в компьютер». Ну, так тому и быть. Пошли мы осматривать город.
Мистер Триббл отвел меня в Диснейленд, покатал на разных аттракционах, а потом устроил экскурсию на съемочную площадку. Там снимали сразу кучу фильмов, и вокруг так и бегали люди, крича: «Приготовиться!», «Снимаем!» «Мотор!», «Проба!» и прочую чушь. Один фильм был вестерн, и мы видели, как один парень десять раз пробивал головой оконное стекло, пока у него не получилось как надо.
Один фильм был вестерн, и мы видели, как один парень десять раз пробивал головой оконное стекло, пока у него не получилось как надо.
И вот пока мы на это смотрели, подходит какой?то парень и говорит:
— Извините, вы актер?
— Что? — говорю я. А мистер Триббл говорит:
— Нет, мы шахматисты.
Но это парень говорит:
— Ужасно, такая хорошая натура, вот этот парень просто идеально подходит для фильма, который я сейчас снимаю. — Он подходит ко мне поближе, щупает мои мышцы, и говорит: