Мы?то, конечно, ничего не могли расслышать, потому что были в кабине, но воображение у нас работало на полную катушку.
14
Впрочем, приземлились мы вполне прилично. Плюхнулись, и снова выскочили на поверхность. Вот мы и снова на Земле! Наконец, волнение утихло и мы все выглянули в окно.
Примерно в пяти метрах, на берегу, собралось все племя. Они глазели на нас и Боже! ну и рожи там были! Страшнее я еще не видал. Им явно хотелось рассмотреть нас поближе. Майор Фрич сказала, что наверно. им не понравилось, что мы ничего не сбросили им из ракеты. А пока, сказала она, нужно сесть и спокойно подумать, что делать дальше — раз уж нам удалось сесть целыми и невредимыми, то есть смысл не делать резких движений, чтобы не возбуждать ярости этих громил. Но тут семь или восемь самых здоровенных парней прыгнули в воду и начали подталкивать нашу капсулу к берегу.
Майор Фрич все еще сидела и размышляла, а в дверь уже громко постучали. Мы все переглянулись, а майор Фрич сказала:
— Никому не двигаться!
— Но может быть, если мы не откроем, они еще сильнее разозлятся? — предположил я.
— Спокойно, — сказала она, — может быть, они решат, что тут никого нет и уйдут прочь.
Мы стали ждать, но через некоторое время стук повторился.
— Это невежливо — не открывать, когда стучат, — сказал я.
— Заткнись, болван! — зашипела майор Фрич. — Неужели не видишь, насколько они опасны?
И тут вдруг старина Сью встает и сам открывает дверь. Снаружи оказался самый здоровенный парень, которого я видел с тех пор, как мы играли с этими небраскинскими кукурузниками в финале кубка Оранжевой лиги.
Нос у него был проткнут костью, на нем была травяная юбочка и в руке копье. Прическа напоминала битловый парик Тома Бедлама в той пьесе Шекспира, что мы представляли в Гарварде.
Увидев глядящего на него из двери Сью, парень заметно струхнул. По правде говоря, от удивления он просто свалился в обморок. Когда эти парни снаружи увидели, что их товарищ свалился в обморок, они мигом помчались назад, в заросли, наверно, чтобы посмотреть, что будет дальше.
— Спокойно! — приказала майор Фрич. — Не двигаться! — Но старина Сью схватил какую?то бутылку, выскочил наружу и вылил жидкость на лицо бедного парня, чтобы привести его в чувство. И тут парень вдруг задергался, закашлялся и захрипел, замотал головой — он и в самом деле пришел в себя, потому что та бутылка, которую схватил Сью, оказалась бутылкой, которую я использовал для туалета. Тут парень снова признал Сью, и тут же закрыл лицо руками, и начал кланяться Сью, словно какой?нибудь араб.
И тут из зарослей появились остальные аборигены, с глазами, большими, как тарелки, они шли медленно, готовые в любую минуту удрать или бросить копья. Парень, кланявшийся Сью, заметил их, и что?то крикнул на своем языке. Те положили копья на землю и окружили ракету.
— Мне кажется, — теперь они настроены вполне мирно, — сказала майор Фрич, — мне кажется, нам лучше выйти и назваться. Через несколько минут прибудут люди из НАСА и подберут нас. — Как потом выяснилось, это была самая большая лажа, которую мне пришлось слышать в жизни.
В общем, когда мы вышли с майором Фрич из капсулы, аборигены просто разинули рты и застонали. Тот парень, что стоял перед Сью, сначала тоже удивился, а потом поднялся, и говорит:
— Привет! Я хороший парень. Кто такие вы? — и протягивает нам руку.
Я пожал ему руку, а майор Фрич попыталась объяснить ему, кто мы такие. Она сказала, что мы «участники мультиорбитального тренировочного межпланетного эксперимента НАСА».
Этот парень стоял перед нами, разинув рот, и тут я говорю:
— Мы американцы!
У него прямо глаза загорелись, и он говорит:
— Класс! Американцы! Вот это потрясно!
— Ты говоришь по?английски? — спросила майор Фрич.
Этот парень стоял перед нами, разинув рот, и тут я говорю:
— Мы американцы!
У него прямо глаза загорелись, и он говорит:
— Класс! Американцы! Вот это потрясно!
— Ты говоришь по?английски? — спросила майор Фрич.
— А как же, — отвечает он, — я жил в Америке. Во время войны. Отдел стратегических операций направил меня изучать английский, чтобы потом организовывать партизанскую войну моего народа против японцев. — И тут вдруг загорелись глаза у Сью.
Я удивился, что этот старый туземец так хорошо говорит по?английски, и где — в какой?то дыре!
— А где ты учился? — спрашиваю я.
— В Йейле, где еще, кореш, — отвечает он. — Була?була, понимаешь? — когда он сказал «була?була», все эти Самбы принялись повторять это слово, и снова забили барабаны, пока этот парень не приказал, чтобы они затихли.
— Меня зовут Сэм, — сказал он. — Так меня в Йейле звали. Мое настоящее имя вам все равно не произнести. Так что можно обойтись без него. Не хотите ли чаю?
Мы с майором Фрич переглянулись. Так как она, похоже, потеряла дар речи, то я сказал:
— Было бы неплохо.
Но тут майор Фрич снова обрела дар речи и как?то тонко заверещала:
— А нет ли у вас телефона, чтобы мы могли позвонить?
Большой Сэм как?то скривился, махнул рукой, барабаны снова застучали, и под их эскортом мы направились в джунгли под нескончаемое скандирование «була?була».
В джунглях у них оказалась деревушка с хижинами из травы, в точности, как показывают по телевизору. Самая большая хижина принадлежала Большому Сэму. Перед ней стояло здоровенное кресло, словно трон, и четверо или пятеро женщин — сверху на них ничего не было надето — выполняли все его приказы. Первым делом он приказал им приготовить нам чаю, а потом указал нам с майором Фрич на два больших камня неподалеку. На них мы должны были сидеть. Сью, который всю дорогу шел с нами, держась за мою руку, он указал на землю.