— Ладно, оставим это, — неожиданно сказал Кеменер. — Он, надеюсь, не встанет раньше, чем нужно, но там появился еще один.
— Кто это? — спросил голос.
— Ты болван, что ли? — вмешался третий. — Ясно кто.
— Вот и хорошо, раз ясно, — тихо, невыразительно сказал Кеменер. — Уберите его, и на том сочтемся.
— Сделаем, — чуть помешкав, согласился третий голос.
— Уберите его, и на том сочтемся.
— Сделаем, — чуть помешкав, согласился третий голос. — Днем вокруг него люди, но спит он без охраны.
Чутье шепнуло Скампаде, что пора уходить, и он поспешил прочь от палатки. Меньше всего ему сейчас хотелось бы попасться на глаза Кеменеру. Он отыскал Ромбара, чтобы при возможности перекинуться с ним парой слов, но тот упорно не замечал навязчивого присутствия Скампады. Только ночью в палатке они оказались с глазу на глаз.
— Ваша светлость? — обратился Скампада к укладывавшемуся спать Ромбару.
— Что?
— Рана его величества — это повод не только для скорби, но и для размышления. Размышление указывает, что враг где?то поблизости. Такому человеку, как вы, небезопасно ночевать без охраны.
— Ты боишься спать без охраны, Скампада? — В голосе Ромбара прозвучала усмешка. — Не ты ли мне говорил, что ты не трус?
— Я не трус, — невозмутимо сказал Скампада. — Но я осторожен. Ваша жизнь сейчас нужна друзьям и союзникам. Именно поэтому она может понадобиться и врагам.
— Постоянная охрана — это привилегия правителя. Если я потребую ее для себя, в войсках подумают, что я или чванлив, или труслив.
— Возьмите хотя бы того клыкана… Ромбара задело упоминание о Вайке, отвернувшемся от него после долгих совместных странствий.
— Запомни на будущее, Скампада, моя безопасность — это не твоя забота! — Он раздраженно повернулся спиной к своему соседу и вскоре заснул.
Скампада уставился бессонным взглядом в непроглядную тьму палатки.
Он догадывался, что люди Госсара не будут тянуть с порученным делом, и сожалел, что понадеялся на благоразумие Ромбара. Не будучи трусом, он все же считал, что глупо погибать за компанию с кем?то, и начал подумывать, не выбраться ли из палатки в местечко поспокойнее, но затем понял, что будет первым на подозрении, если преступление совершится. С досадливым вздохом Скампада вынул из ножен свой тонкий и легкий, сделанный на заказ меч и положил рядом с собой, острием к выходу. Сын первого министра не был ни сильным, ни искусным бойцом, поэтому без большого удовольствия ожидал наступления событий.
Сначала до его ушей доносились голоса и звуки, но постепенно лагерь стих. Было за полночь, когда Скампада скорее почувствовал, чем услышал, что к палатке приближаются осторожные шаги. У входа раздался легкий шорох и звук перерезаемой веревки, потянуло свежим воздухом. В образовавшейся щели блеснуло лезвие меча, мелькнул кусок звездного неба, тут же закрытый темным силуэтом. Человек у входа разрезал донизу веревки, скрепляющие дверные створки, и бесшумно шагнул внутрь.
Скампада нащупал рукоять меча и, вскочив на колени, наугад нанес колющий удар в грудь вошедшему. Короткий, захлебнувшийся вскрик показал, что удар попал в цель. Колени врага подогнулись, он свалился вперед, на Скампаду.
Тот отшвырнул его на Ромбара, выдернул меч и выскочил из палатки.
Второй враг был здесь. Увидев, что перед ним не сообщник, он кинулся с мечом на Скампаду. Сын первого министра с трудом сдерживал натиск куда более сильного воина, чем он сам, и, наверное, был бы убит, если бы не подоспел Ромбар. Оттеснив Скампаду, тот мгновенным движением выбил оружие у врага и приставил свой меч к его груди, принуждая сдаться.
— Свяжите этого парня покрепче, — приказал он, передавая задержанного подъехавшему на шум сторожевому отряду. — И разведите костер — я хочу посмотреть, кого мы поймали.
Когда оставшегося в палатке человека вытащили наружу, тот уже не дышал. Стражники ушли, забрав злоумышленников, с ними пошел и Ромбар. Скампада выкинул из палатки окровавленные одеяла и улегся спать.
Он проспал допоздна и едва не опоздал на завтрак.
Здесь его и нашел Ромбар, по?видимому не ложившийся спать после происшествия.
— Мне кажется, что ты кое?что знаешь об этом, Скампада, — сказал он, изучающе оглядывая сына первого министра.
— Я всего лишь выразил свои опасения, ваша светлость, — ответил тот. — Пленный знает об этом больше.
— Он ничего не говорит, как мы его ни допрашивали.
— Это означает, что своего хозяина он боится больше, чем вас.
Ромбар хмыкнул:
— Ты знаешь, кто его хозяин?
— Один из наших врагов.
— Я не верю, что твои опасения ни на что не опирались, — сказал Ромбар, поняв, что Скампада не собирается уточнять ответ. — Вчера вечером тебе следовало объясниться менее расплывчато. Если бы ты привел доказательства, я бы прислушался.
— В жизни нет ничего вечного и даже ничего постоянного, — кротко взглянул на него Скампада. — Я не раз видел, как лучшие друзья становились врагами и, наоборот, заклятые враги — друзьями, поэтому предпочитаю не разглашать источники своей осведомленности. Когда я о чем?то предупреждаю, то никогда не говорю пустых слов, ваша светлость. Если мне не верят, это не моя забота.
— Мне нужно знать, кто и зачем это сделал.