Все шли молча, тишину отгонял только топот ног да шумное дыхание табунщика.
Все шли молча, тишину отгонял только топот ног да шумное дыхание табунщика. Огромные расплывчатые тени на стенах качались и вздрагивали в такт шагам Тревинера, освещавшего путь светлячком Феникса. Охотник шел первым, за ним в привычном порядке следовали Витри, Шемма и оба мага. Альмарен, как всегда, замыкал цепочку. Сегодня он не чувствовал ни голода, ни усталости, ни липнущей к телу одежды, которая за ночь не стала суше. Истекший день, где жизнь со смертью шли рука об руку, словно закадычные подруги, притягивал его мысли, создавая ощущение отстраненности, нереальности настоящего.
В памяти Альмарена плыли не правдоподобно четкие картины вчерашних событий — камни, перекатывающиеся в настигающем потоке, колодец вентиляционной шахты с барахтающимся, тонущим зверьем, подводное звездное небо из эфилемовых осколков и провал сознания, вызванный удушьем. И последнее, пронзительное воспоминание, в котором запах дыма и смолы, идущий от плаща Тревинера, смешивался с запахом ее волос… События чередовались в ускоряющемся ритме, вызывая напряженное, болезненное восхищение, способное разорвать сердце, и вдруг разом исчезли, сменившись абсолютным покоем.
Оглушенный внезапной тишиной, Альмарен, словно просыпаясь, огляделся вокруг. Все, на чем останавливался его взгляд, казалось, спешило рассказать о себе — о силах, заключенных внутри и создающих видимое, о росте и распаде, о стойкости и хрупкости, о незримой, упорной борьбе за приобретение и сохранение обретенной индивидуальности.
«Сила жизни… — подумал он. — Теперь я знаю, как велика она, сила жизни — старшая сила, способная преодолеть силу воды, силу огня. Даже здесь, под землей, нет ничего неживого. Она и в камне, и в плесени, покрывающей камень, и в белоглазых тварях цвета плесени. И сам я — частица жизни, дитя жизни, отец жизни… А ты, моя дорогая искорка, как ты прекрасна! Как было бы темно без тебя здесь, в пещерах Фаура!»
Альмарен вдруг ощутил, что у него открылось второе зрение, позволявшее видеть глубинную суть мировых проявлений, и одновременно осознал необратимость случившегося. Он шел и вслушивался в безмолвное бормотание окружающего мира, а тот без жалобы, равно как и без гордости, повествовал о скудной подземной жизни, отвоевавшей у небытия пространство из тьмы и камня, об ее стойкой самодостаточности, а сам расступался перед светом эфилемового амулета, нехотя пропуская через себя чужаков. «Я никогда уже не стану прежним, — понял Альмарен, затрудняясь определить вызванное этим пониманием чувство — страх или восторг. — Мне никогда уже не ослепнуть. Хочу я или не хочу — теперь я буду видеть все именно так».
Однако внезапное прозрение не лишило Альмарена юношеского жизнелюбия, поэтому его мысли нет?нет да и сбивались совсем на другое, и он улыбался, представляя себе, что скажет… или нет — подумает его отец, когда он приведет с собой коротковолосую черную жрицу в мальчишеской одежде. И вновь его внимание возвращалось к реальности, в которой он отчетливо видел присутствие и взаимодействие трех сил, известных магам. Он сознавал, что получил ключ к власти над силами магии, но как использовать этот ключ, он пока не знал.
Коридор привел к дорожному залу, построенному как принято у монтарвов — округлые своды, овальный стол, окруженный кольцом скамейки, спальная площадка и источник у противоположной стены. Тревинер вышел в центр зала и остановился.
— Карта кончается здесь, в этом зале, — сообщил он.
— Покажи! — обрадовался Альмарен. — Неужели мы пришли?
— Смотри. — Тревинер указал ему на хвостатый кружок на карте, отмечавший зал и родник. От кружка отходила прямая линия и упиралась в край листа. — Этот коридор, нужно полагать, ведет прямо в Фаур.
— А уттаки где?
— Они вот здесь, пониже.
— Тревинер повел пальцем от развилки и задержался на путанице ходов вокруг другого кружка. — Они еще набегаются по этим коридорам, пока не отыщут верный путь. Однако как бы скоро и нам не оказаться в таком же положении — ведь карты Фаура у нас нет.
— Как же мы отыщем выход? — встревожился молчавший до сих пор Витри.
— Когда мы с Шеммой ходили по Луру, я кое?что понял в устройстве подземного города, — ответил ему охотник. — Фаур наверняка построен сходным образом.
— Пантур говорил мне; что Фаур гораздо больше Лура, — подал голос Шемма.
— Не беда. Думаю, и в нем соблюдается любимая монтарвами симметрия.
— Это верно для внутреннего устройства подземного города, — заметила Лила, — но ходы наверх, скорее всего, располагаются случайно. Их положение зависит от местности наверху.
— Правильно, — подтвердил охотник. — Поэтому я собираюсь проверять все несимметричные ходы верхнего яруса Фаура. Если даже мы и наткнемся на пару?тройку вентиляционных шахт, в конце концов отыщется и выход.
— Хорошо бы сначала дойти до Белого шара, — сказала ему Лила. — Тогда мы сможем вернуться к шару, как только это потребуется.
— Согласен, — ответил Тревинер. — Но должен сразу сообщить — искатель магических шаров из меня не получится.
— Я чувствую Белый шар отсюда, он вон там. — Лила указала вверх в направлении Фаура. — Давай я буду показывать тебе направление, а ты выбирай путь.