— Если бы у нас были такие диски, мы подчинили бы себе уттаков, — заметил Вальборн, дослушав рассказ.
— Имея такие диски, мы сами оказались бы в подчинении у Каморры, — напомнил Ромбар. — Их ни в коем случае нельзя держать при себе, запомните это.
Вальборн рассеянно кивнул. Ромбар отодвинул пустую тарелку и встал.
— Мне пора ехать, — сказал он. — Идемте, я верну вам коней.
— Вы ошиблись. Магистр, это не наши кони, — покачал головой правитель Бетлинка, когда они спустились во двор к коновязи. — Таких коней нет ни у кого в моем войске, включая меня самого. Мой жеребец той же породы, но уступает этим.
— Тогда оставьте их у себя, пока не отыщется хозяин. У меня и с Налем будет достаточно хлопот. — Ромбар отвязал Тулана и Наля, готовясь выехать. — Да, вы уже отправили жрецов храма Мороб в Келангу? — вспомнил он заботивший его вопрос.
— Жрицы уехали два дня назад с обозом, — ответил Вальборн, — а жрецы остались здесь.
— Отправьте их отсюда немедленно. Приказной тон Ромбара очень не понравился Вальборну.
— Вы по?прежнему считаете. Магистр, что мое войско не в состоянии защитить алтарь? — спросил он с холодком в голосе.
— С тех пор не случилось ничего, что могло бы изменить мое мнение, — ответил тот. — И я по?прежнему советую вам отступить без боя, если сюда вновь придут уттаки.
— Простите, Магистр! — резко сказал Вальборн. — Но ваш совет — это совет… — он запнулся, — совет человека, слишком уж осторожного!
Глаза Ромбара сузились и стали жесткими.
— Не вынуждайте меня напоминать вам, что только… — Выдержав паузу, он с нажимом договорил:
— Люди, слишком уж беспечные, учатся на своих ошибках, пренебрегая чужим опытом. Счастливо оставаться!
Он вскочил в седло и галопом выехал со двора.
***
Скампада провел ночь в скалах, на поляне, указанной Цивингой. Он просыпался от малейшего звука, но тревога каждый раз оказывалась ложной — то резкий крик ночной птицы, то фырканье пасшегося поблизости коня. Чуть свет Скампада собрался и поехал лесом южнее деревни, чтобы попасть на дорогу, ведущую в Келангу. Он видел бой на деревенских улицах и узнал форму воинов Берсерена, но не испытал ни малейшего желания задержаться, чтобы выяснить подробности. Сыну первого министра было вполне достаточно того, чего он уже натерпелся в этой поездке.
К концу дня Скампада догнал беженцев, бредущих с детьми и узлами в глубь острова, подальше от опасности. Какое?то время он обгонял усталые, запыленные группы людей, затем вновь поехал в одиночестве. На третий день пути он увидел за деревьями упирающуюся в небо верхушку смотровой башни Келанги.
На третий день пути он увидел за деревьями упирающуюся в небо верхушку смотровой башни Келанги.
Здесь еще не знали о нападении на Оранжевый алтарь. Группа стражников, поставленная у Тионского моста, не обратила на проезжего путника никакого внимания. По случаю полуденной жары стражники забрались в жидкую тень прибрежных кустов и с увлечением играли там в фишку. Скампада свернул к ним, чтобы сообщить об уттакском налете, а затем въехал в город.
Он прожил в Келанге последние пять лет, с тех пор как обстоятельства вынудили его покинуть Босхан. Сын первого министра обосновался в торговом доме Келанги, единственном на острове. Этот дом был построен на налоги с горожан и считался городской собственностью. Его длинное мрачноватое здание располагалось рядом с главным городским рынком. В доме имелись гостиничные комнаты для приезжих купцов, комнаты для деловых переговоров, а также ресторан и трактир. Скампада, человек весьма компанейский, целые дни просиживал в комнатах для переговоров, высматривая возможность поболтать с тем или другим посетителем.
Из умело нацеленных бесед и обрывков чужих разговоров сын первого министра составлял полную картину текущего положения на рынке. Он обобщал полученную информацию, делал выводы и благодаря этому мог предсказывать, как пойдет торговля тем или иным товаром, советовать, где, когда и что выгоднее продавать в этом сезоне. Многие купцы прекрасно знали Скампаду и нередко пользовались его советами, чтобы улучшить торговлю.
Скампада не давал полезных советов бесплатно. Если купец был новичком и не догадывался, как себя вести, сын первого министра со скучающим видом ронял: «Ну, такие вопросы на голодный желудок не обсуждаются». Тогда купец вел Скампаду в ресторан и за хорошим обедом начинал разговор о своем деле. Когда же требовался особо ценный совет, Скампада качал головой и говорил, что этот вопрос требует тонкого подхода. Собеседник догадывался и выкладывал на стол золотые монеты, одну за другой, пока сын первого министра не находил подход достаточно тонким и не брал монеты со стола. Серебра Скампада не брал никогда — он ведь был консультантом, а не каким?нибудь вульгарным осведомителем.
Несмотря на то что Скампада всегда имел заработок, его доходы были не так велики, чтобы спокойно глядеть в будущее, да и постоянное проживание в гостинице обходилось недешево. Поэтому, когда Шиманга отыскал Скампаду в торговом доме и предложил ему работу, тот взялся за нее в надежде поправить свои денежные дела.
Оказавшись в Цитионе, Скампада увидел возможность устроиться куда лучше, чем ему удавалось до сих пор. О Берсерене он и вспоминать не хотел, зато поморщился, вспомнив бывшего правителя Босхана, грубую скотину, мужа красавицы и умницы Дессы. Там, в Босхане, сын первого министра впервые до конца прочувствовал, что значит — не иметь ни законного имени, ни собственной крыши над головой. Жизнь в торговом доме, обеспечивавшая ему и хлеб, и известность среди келадских торговцев, все же напоминала жизнь бездомной дворняжки, всегда готовой схватить брошенный кусок.