Собравшись к Шегрену, Ромбар нехотя позвал и Скампаду. Он предпочел бы, чтобы тот не слышал разговоров за ужином, но оставлять своего спутника голодным было неловко.
— Скампада! — предупредил он. — Я не хочу говорить Шегрену, что при тебе лучше не обсуждать военные дела. Но ты поклянись мне…
— Ваша светлость! — перебил его Скампада.
— Мои интересы — на вашей стороне, а это сильнее любой клятвы. Я кровно заинтересован в поражении Каморры с его дикарской шайкой, и моя осведомленность будет только на пользу делу.
Шегрен, желая поскорее ввести нового полководца в дела, рассказал за ужином о численности, вооружении и размещении войск, о событиях прошедшего месяца, о дальнейших планах и ожиданиях… Ромбар то и дело поглядывал на Скампаду. Тот с безразличным видом кушал поставленное перед ним угощение, но Ромбар не сомневался, что хитрец слышит и запоминает каждое произнесенное слово.
— Держать язык за зубами — в твоих интересах, Скампада, — напомнил он, возвращаясь в палатку.
— Не менее, чем в ваших, — согласился тот.
Рано утром их разбудил голос, раздавшийся у входа в палатку:
— Здесь живет магистр ордена Грифона?
— Да, — откликнулся Ромбар.
— Правитель ждет вас.
Ромбар поспешно оделся. Увидев, что Скампада надевает форму, он спросил:
— А ты куда собрался?
— С вами. Разве я не для этого сюда приехал?
— Только тебя там сейчас и не хватало… а впрочем, ладно. — Ромбар подумал, что Скампаду лучше не оставлять без присмотра. — Идем.
Слуга правителя проводил их до шатра и впустил внутрь. Норрен лежал на широкой и низкой кровати посреди шатра. Рядом стоял стол, заставленный склянками с отварами и питьем, заваленный полосами белого полотна, служившего перевязочным материалом. Круглый толстяк средних лет — придворный лекарь, — склонившись над столом, размешивал содержимое склянки. Клыкан, в течение долгого пути неотступно следовавший за Ромбаром, кинулся к Норрену и лизнул его руку, неподвижно лежавшую поверх одеяла, а затем улегся на своем обычном месте у изголовья кровати правителя.
Ромбар остановился у кровати, с состраданием глядя на осунувшееся, воспаленное лицо Норрена.
— Присаживайся, брат, — чуть слышно сказал тот. — Я рад, что ты здесь.
Ромбар присел на край кровати.
— Как твои дела? — спросил его Норрен.
— Так себе, — ответил Ромбар, вспомнив неудачное посещение Бетлинка.
— Мои тоже, — слабо усмехнулся Норрен. — Я говорил тебе, что магия — не твое призвание. Ты готов принять командование войском?
— Да. Шегрен обещал сегодня представить меня конникам.
— Теперь от тебя потребуется не только это. Пока я нездоров, ты заменишь меня в армии. Шегрен подготовит и зачитает мой указ. — Норрен помолчал, собираясь с силами. — В указе будет объявлено, что ты — мой двоюродный брат. Это необходимо, чтобы не возникало разговоров, почему ты, а не другой. Сейчас, как никогда, в армии нужна дисциплина и единое руководство… И не спорь со мной… — добавил он, заметив выражение лица Ромбара. — У меня слишком мало сил, чтобы тебя уговаривать.
Норрен устало закрыл глаза. В шатре установилось молчание. Вскоре вошел Шегрен со свитком бумаги в руках.
— Ваше величество, — позвал он, подойдя к кровати. — Указ, как вы просили, готов. Чье имя я должен вписать?
— Пиши… — приоткрыл глаза Норрен. — Ромбар, сын Паландара, двоюродный брат правителя Цитиона… это он. — Правитель указал взглядом на Ромбаpa. — А сейчас оставьте меня. Объявляйте указ и действуйте.
Выходя, Ромбар окликнул Вайка. Тот вежливо шевельнул гладким, как палка, хвостом, но не двинулся с места.
— А где же псы правителя? — спросил Ромбар у Шегрена, только сейчас заметив, что рядом с Норреном нет обычной темно?серой пары клыканов.
— Их увели в собачье войско, когда он был без сознания. Они не подпускали лекаря к раненому.
Ромбар и Шегрен вышли из шатра. Забытый всеми Скампада выбрался следом.
— Что говорит лекарь? — немедленно спросил Ромбар.
— Сейчас я позову его. — Шегрен вернулся в шатер и вызвал лекаря.
— Как здоровье правителя? — спросил у него Ромбар. — Говорите все как есть.
Толстяк нервно потер круглую и розовую лысину — продолжение круглого и розового лица.
— Со вчерашнего вечера у меня появилась надежда. — Его тонкий голос чуть вздрагивал. — На стреле был трупный яд, как это водится у уттаков, поэтому началось общее воспаление. Правитель крепок здоровьем, но еще два?три дня я не могу быть уверен в благополучном исходе.
— Разве стрела была уттакская? — высунулся с вопросом Скампада.
— Откуда мне знать? — недоуменно сказал лекарь. — Мне было не до стрелы, уважаемый.
— Скампада, замолчи, — приказал Ромбар и вновь заговорил с лекарем:
— Когда правитель сможет вновь приступить к своим обязанностям?
— Недели через три, не раньше… при благополучном исходе.
— Надеюсь, вы делаете все, чтобы вылечить его? Толстяк торопливо закивал в ответ.
— Дважды в день докладывайте мне о здоровье правителя. Если что — зовите немедленно.
Ромбар ушел с Шегреном. Оставшись один, Скампада огляделся. Шатер правителя стоял в центре лагеря, здесь же были палатки для слуг. Около наспех сооруженной печки хлопотали повара, поблизости расхаживало не менее десятка стражников. Скампада понаблюдал за слугами, затем пошел туда, куда от кухни вела свежепротоптанная тропинка. Тропинка выводила на край лагеря и заканчивалась мусорной ямой.