— Это правда? Отвечай!
Змея зевнула, медленно открыла правый глаз и тихо прошипела, глядя им на льва:
— Да-а, повели-итель, я с-с-сама ви-идела-а…
Лев горько вздохнул.
— Да, два свидетеля — это сила. Убить волка сегодня же!
— А военачальником на его место назначить зайца, — тут же влезла осмелевшая гиена.
Лев выпучил на нее удивленные глаза:
— Кого? Зайца?! Да ты с ума сошла, верно. Он же трус!
— О нет, лучезарный, он просто осторожен и три раза подумает, прежде чем ввязаться в бессмысленную драку. И он так предан вам. Ни разу не то что лань, а даже и мышонка не поймал себе на обед.
— Так он же капустой питается.
— Потому и питается, что все лучшее для вас, ваше величество, оставляет.
— Н-да? — Лев довольно улыбнулся. — Ну-ну, это похвально.
— А как он быстр, нет никого быстрее, ну, кроме вас, конечно, в этом лесу. Сам и на разведку сбегает, сам и войско проведет, и ничего лишнего не возьмет.
Лев задумался. Последнее ему понравилось больше всего, и он, почесав задней лапой роскошную гриву, дал согласие.
— Ладно, пускай послужит пока, а там посмотрим. Волка же казнить немедленно. Распорядись.
Гиена поклонилась и ушла. А лев остался дальше валяться под деревом и вкушать принесенную ему слугами еду.
На следующий день лев сам лично гнал кабана, преследуя его по лесу. Он бежал широкими сильными прыжками, отталкиваясь от земли когтистыми лапами и предвкушая близкую победу. Запах кабана дразнил царя, а в пасти уже скапливалась тягучая голодная слюна. Но тут из кустов неподалеку кто-то выскочил и проворно побежал сбоку, не мешая, но и не отставая. Лев понял, что это опять гиена пришла советы мудрые давать.
— Ваше величество! — проорала она, тяжело дыша и перепрыгивая через корни деревьев.
— Ну чего тебе, — рыкнул лев недовольно.
— Так я это, мне бы того…
— Чего?
— Может, остановимся, пока я не померла, ведь околею же, честное слово, а кто тогда вам будет мудрые советы давать?
— Но я охочусь!
— Мой совет важнее.
Пришлось остановиться. И счастливый кабан скрылся за деревьями.
— Ну! И что это за важный совет? Учти, если он не очень важный, я ведь и тебя могу съесть, хоть ты и невкусная.
— А еще костлявая, — перепуганно подтвердила гиена. — Кхм, так вот. Я о лисе.
Лев тут же расплылся в мечтательной улыбке:
— О Патрикеевне? Так бы сразу и сказала.
— Кхм, так вот. Я о лисе.
Лев тут же расплылся в мечтательной улыбке:
— О Патрикеевне? Так бы сразу и сказала. Как там наша красавица поживает? Что-то я давно ее не видел.
— Объедается наша красавица. Кур ворует у вас, — скорбно сообщила гиена и тихо отползла в кусты.
— Что-о-о?
Лев был вне себя.
— Моих кур? Убью?!
— А можно я? Ну, распоряжусь там.
— Нет, ты погоди, а где доказательства? — остановил сам себя лев и с подозрением уставился на советника.
— А дык змея все видела.
Спящая неподалеку змея опять все подтвердила, и лев снова не смог противостоять упрямым фактам.
Лису казнили.
Потом казнили и медведя — за то, что воровал мед и ругался грязно в адрес правительства. Потом кабана — за то, что подстрекал на бунт кабанят. Потом… Да что там. В лесу вскоре из всех зверей остались лев, гиена, змея и мелкая живность вроде зайцев, белок, ежей, птиц, насекомых…
И вот как-то одним ранним жарким утром…
— Лёва.
— Чего?
Лев грустно лежал у реки и пытался сообразить, почему он с каждым днем питается все хуже и хуже, а друзей вокруг становится все меньше и меньше, но соображалось туго и жутко хотелось спать.
— Лёв, а Лёв.
— Гиена, ну ты обнаглела! Какой я тебе лева? Я цар-р-р-рь!
— А, ну да, извини. Царь.
— Чего?
— Там на тебя бык крестьянский наезжает.
— Чего?
— Ругается, плюется в сторону леса и рогами сильно машет.
— Да я его…
— Ага, ага, иди, а я пока лес посторожу.
— А ты уверена, что это надо, — внезапно засомневался царь зверей, задумчиво глядя, как гиена сооружает себе на голове что-то вроде короны из опавших к осени листьев.
— Чего? — не поняла гиена, рассыпав листья. — А, ну да. Он тебя зеленой лягушкой обозвал. Вон, она тоже слышала.
И гиена указала лапой на землю. Они посмотрели на валяющуюся неподалеку змею, и та тут же все подтвердила.
Лев осерчал и пошел биться. И погиб в битве, оставив на произвол судьбы молодую львицу и трех маленьких львят.
И тогда, после похорон, собрались все звери леса на поляне и стали грустно смотреть, как гиена, скорбя о почившем самодержце, заявляет права на власть как ближайший друг покойного царя и будущий опекун трех львят, будущих царей этого леса.
А змея лежала неподалеку и довольно мигала угольками глаз. Все вышло именно так, как она и хотела.
К концу рассказа около меня уже собрались все — ребята с интересом слушали странную сказку, а котик тихо сопел, заснув под конец, и тихо мурлыкал во сне.
К входу в каменные пещеры, ведущие в королевство гномов, мы подъехали поздно вечером, но рассчитывали переночевать в сухости и тепле горного царства. Гномы-охранники, вышедшие нам навстречу, раз пятнадцать изучили все королевские печати на письме и только потом вежливо пропустили внутрь. Один из них вызвался сопровождать нас, обещая предоставить уютные и теплые комнаты каждому. Мы уверили его, что не надо каждому — лишь бы было где лечь.
Мы уверили его, что не надо каждому — лишь бы было где лечь. В итоге мы прошли еще около двух километров (лошадей мы сдали еще на входе), и только потом перед нами открылись три двери огромных и роскошных гостевых комнат.
Внутри каждой комнаты все было шикарно: и широкая мягчайшая кровать, и золотой балдахин, украшенный драгоценными камнями, и спускающаяся с него и отгораживающая кровать от внешнего мира тончайшая газовая ткань. Пол был устелен заморскими коврами, рисунки на которых являлись произведениями искусства, такие же ковры висели на стенах. Потолок мерцал вкраплениями драгоценностей и сверкал при свете нескольких десятков толстых свечей, расставленных тут и там по комнате. На противоположной стене от той, у которой стояла кровать, горел яркий камин с маленькой, резвящейся в язычках пламени саламандрой, поблескивающей алыми бусинками глаз — по преданию это живые рубины. А неподалеку располагалась уже наполненная горячей водой ванна, по поверхности которой плавали лепестки алых роз. Я аж подпрыгнула, понимая, что на эту ночь вся роскошь принадлежит только мне. Каждого непременно хотели поселить отдельно, и мы в конце концов решили не нарываться на скандал. Правда, для кота все же сделали исключение и разрешили ему ночевать вместе с Клином.