Тенчен-Сину стоило немалых трудов убедиться в том, что основатель династии и есть тот самый Казарад-Син, который воспитал его, — кассилианин, появившийся неизвестно откуда в самый разгар Большой Войны между кланами, владевший неизвестными до того момента приемами боя, сумевший объединить несколько семей и при их поддержке прекратить войну. Легендарный Казарад-Син, учитель, воспитатель и названый брат Тенчен-Сина…
Рассказывать обо всем этом ван Детчеру нельзя. Он не поверит, и подобное оскорбление можно будет смыть только кровью. А Тенчен-Син не хотел этого. Потому что ван Детчер вызывал уважение. Не то что, например, тот же Грон Келли.
Казалось бы, к Келли Тенчен-Син должен был испытывать по меньшей мере чувство благодарности, но это было не так. Келли был неприятным существом — трусливым, мерзким и подлым. Когда он умер, Тенчен-Син не испытал совершенно никаких чувств. Келли успел рассказать, что он тоже подвергся воздействию какого-то непонятного устройства Предтеч. Тенчен-Сину это было безразлично, тем более что вскоре Келли умер. Но после Тенчен-Син видел его еще раз. Это было невозможно, но это было так. И когда кассилианин рассказал об этом Аллану Дитриху, тот послал группу на розыски Келли. Его нашли, он опять умер, но перед смертью поведал о чем-то таком, что заставило Дитриха послать в Лабиринт своего сына.
Тенчен-Син не знает, о чем поведал Келли Аллану Дитриху. Что он сообщил такого важного или необычного. И кассилианин не думает, что об этом знает хоть одна живая душа в галактике. За исключением самого Грона Келли, Аллана Дитриха, его сына Арнольда и, Может быть, Кирка ван Детчера…
* * *
— Ты как? — голос у Партиони был озабоченным, брови нахмурены.
— Порядок, — ответила Тас-Кса-Сит. — Но было очень плохо. Спасибо командиру и вот ему, — она кивнула на Рогова. — Вытащили они нас…
— Не за что, — усмехнулся Рогов. — Тут главное спасибо ван Детчеру. Если бы не он, я бы растерялся и не знал, что делать.
— Единственный раз командир проявил инициативу, — покачал головой Партиони, — и все сделал правильно! А ведь он никогда тут не был.
— Единственный раз командир проявил инициативу, — покачал головой Партиони, — и все сделал правильно! А ведь он никогда тут не был. И даже не знал, что нужно делать…
— Почему ты решил, что он тут не был? — спросил Рогов.
— Ну, не знаю, — пожал плечами Партиони. — Он же сам так сказал…
— Да?! — улыбка Рогова сделалась язвительной. — Xа! Верь ему больше! Вы, люди, склонны к обману. Да и не только люди, — Рогов бросил быстрый взгляд на Тас-Кса-Сит, но никто не обратил на это внимания, — не только люди, а и чужие тоже. Сам он сказал… Вот то-то и оно, что сам сказал. Но как-то слишком уж он спокоен, наш командир. Я, например, гораздо больше нервничаю, чем он. А я ведь тоже впервые в Лабиринте.
— Опять завел старую песню, — покрутил головой Партиони. — Люди — сволочи, чужие — сволочи вдвойне, одни клоны у тебя замечательные! Первородного греха не знают, поэтому, надо полагать… Да?
Рогов насупился, но промолчал. Партиони был единственным человеком, которого Рогов уважал. Произнеси эти слова кто-нибудь другой, и Рогов бы не смолчал. Но с Мигелем спорить ему не хотелось.
— Будь у тебя нервы покрепче, — возразил Мелони, — командовал бы группой ты, а не ван Детчер. С чего бы командиру врать?
— Откуда я знаю, — хмуро пожал плечами Рогов. — Может быть, и есть с чего… Она вот тоже сказала ван Детчеру, что никогда не была на Анкоре! — Рогов ткнул пальцем в Тас-Кса-Сит.
— Заткнись! — вспыхнула ксионийка. — И перестань трепаться! Я ему этого не говорила!
— Да?! — Рогов расхохотался. — Значит, у меня слуховые галлюцинации!
— А ведь и я тоже слышал, чего ты ему сказала, — задумчиво посмотрел на ксионийку Партиони. — Для чего было лгать-то?
— Идиоты! — ксионийка вскочила на ноги. — Я не говорила ван Детчеру, что не была на Анкоре! Я сказала ему, что не бывала в Лабиринте!
— А какая разница?! — простодушно удивился Мелони.
— То есть на Анкоре ты была, а в Лабиринт не заходила? — прищурился Партиони. — Любопытно… Вот так вот и узнаешь новости о людях… то есть о чужих.
— А чего же ты делала на Анкоре? — продолжал допытываться Мелони. — Быть на Анкоре и не заходить в Лабиринт? На фига?! Здесь кроме Лабиринта, ничего и нету такого…
— Понимаешь, Патрик, — проникновенно ответил за ксионийку Рогов. — На Анкоре живет целая куча народу, который никогда не заходит в Лабиринт. Они все предпочитают слоняться снаружи и поджидать удачливых дураков, возвращающихся с добычей…
Мелони вытаращился на Тас-Кса-Сит.
— Кретины, — проворчала ксионийка. — Должна же была я кормить детей! И я не такая дура, чтобы лезть в Лабиринт неизвестно зачем!
— Интересно, это не твоих дружков поджаривали в том канале, когда мы были еще на пути сюда? — ехидно полюбопытствовал Рогов.
— Скорее — твоих! — холодно ответила ксионийка. — Разве твоя наследственная память молчит? А ведь должна бы помнить! — зло усмехнулась она. — Разве она тебе ни о чем не нашептывает? Например, об Анкоре, о ксионийке, которая выпустила тебе кишки… — Тас-Кса-Сит подмигнула Рогову и неожиданно добавила непонятную и кажущуюся неуместной фразу: — Время — деньги, но деньги — лучше!