Ведь чем
меньше разум ребенка направлен в надлежащее русло, тем более становится он
шаловливым, резвым и вдобавок превосходит дерзостью все остальные существа.
Поэтому надо обуздывать его всевозможными средствами…
…Я нахожу, что речи наши во многом подобны поэзии. И может быть,
ничего удивительного нет в том, что взирая на мои речи в целом, я испытываю
радостное чувство. В самом деле, из большинства сказанных речей, которые я
знаю или слышал в стихах или в прозе, они мне показались самыми сообразными
и наиболее подходящими для слуха молодых людей.
Что же касается возбуждения смеха и шуточного подражания в слове, пении
и пляске действиям людей, безобразных телом и со скверным образом мыслей, то
это еще нужно рассмотреть и объяснить.
В самом деле, без смешного нельзя познать серьезного; и вообще
противоположное познается с помощью противоположного, если только человек
хочет быть разумным. Зато одновременно осуществлять то и другое невозможно,
если опять-таки человек хочет быть хоть немного причастным добродетели. Но
именно поэтому-то и надо ознакомиться со всем этим, чтобы по неведению не
сделать и не сказать когда-то совершенно некстати чего-то смешного. Подобные
подражания надо предоставить рабам и чужеземным наемникам. Никогда и ни в
коем случае не следует заниматься этим серьезно…
Итак, вы — творцы, мы — тоже творцы. Предмет творчества у нас один и
тот же. Поэтому мы с вами соперники и по искусству, и по состязанию в
прекраснейшем действе. Один лишь истинный закон может по своей природе
завершить наше дело; на него у нас и надежда. Так не ожидайте же, что
когда-нибудь мы так легко позволим вам раскинуть у нас на площади шатер и
привести сладкоголосых артистов, оглушающих нас звуками своего голоса; будто
мы дадим вам витийствовать перед детьми, женщинами и всей чернью и об одних
и тех же занятиях говорить не то же самое, что говорим мы, но большей частью
даже прямо противоположное. В самом деле, мы — да и все государство в целом,
— пожалуй, совершенно сошли бы с ума, если бы предоставили вам возможность
делать то, о чем сейчас идет речь, если бы должностные лица не обсудили
предварительно, допустимы ли и пригодны ли ваши творения для публичного
исполнения или нет. Поэтому теперь вы, потомки изнеженных Муз, покажите
сначала правителям ваши песнопения для сравнения с нашими. Если они окажутся
такими же или если ваши окажутся даже лучшими, мы дадим вам хор. В противном
случае, друзья мои, мы этого никогда не сможем сделать.
Итак, для свободных людей остаются еще три предмета обучения: счет и
арифметика составляют один предмет; измерение длины, плоскости и глубины —
второй; третий касается взаимного движения небесных светил… Трудиться над
доскональным изучением всего этого большинству людей не надо, но только лишь
некоторым. […] Однако правильно говорится, что большинство людей не имеют
необходимых сведений в этой области и пребывают в невежестве…
Многого недостает человеку, чтобы стать божественным, если он не может
распознать, что такое единица, два, три и вообще, что такое четное и
нечетное; если он вовсе не смыслит в счете; если он не в состоянии
рассчитать ночь и день; если он ничего не знает об обращении Луны, Солнца и
остальных звезд.
[272]
…Но еще более боюсь я людей, прикоснувшихся к этим наукам, но
прикоснувшихся плохо. Полное невежество вовсе не так страшно и не является
самым великим из зол, а вот многоопытность и многознание, дурно
направленные, — это гораздо более тяжкое наказание.
Разве все мы, эллины, не полагаем, что длина и ширина так или иначе
соизмеримы с глубиной или что ширина и длина соизмеримы друг с другом?
…Это никоим образом невозможно…
…Все мы, эллины, заблуждаемся относительно великих богов — Солнца и
Луны. […]
Мы говорим, что они никогда не движутся одним и тем же путем, так же
как некоторые другие звезды, и поэтому мы их называем блуждающими.
Друзья мои, это мнение о блуждании Луны, Солнца и остальных звезд
неправильно. Дело обстоит как раз наоборот. Каждое из этих светил сохраняет
один и тот же путь; оно совершает не много круговых движений, но лишь одно.
Это только кажется, что оно движется во многих направлениях.
Кроме законов есть и нечто иное, занимающее по своей природе среднее
место между наставлением и законом. …Законодатель должен не только
начертать законы, но и, кроме того, включить в свой набросок мнение о том,
что прекрасно и что нет. А образцового гражданина это должно обязывать
ничуть не меньше, чем предписания, за неисполнение которых законы грозят
наказанием.
Книга 8
Афинянин. В самом деле, общность души и тела ничуть не лучше их
разобщения, я это серьезно готов утверждать.
Поэтому государство наше, как и любой отдельный в нем человек, должно
жить счастливо, а те, кто счастливо живет, по необходимости должны прежде
всего не обижать друг друга и не подвергаться обидам со стороны других.
Первое из двух этих условий не столь уж трудное, но очень трудно обладать
такой силой, чтобы не подвергаться обидам. […] И раз дело обстоит таким
образом, каждый должен упражняться в войне не на войне, а в мирной жизни.
Поэтому разумное государство должно уделять воинским упражнениям в лагерях
каждый месяц не меньше одного дня, лучше же — больше, если так решат
правители; при этом не надо бояться ни холода, ни жары. …Надо, чтобы при
этом происходили торжественные бои, по возможности наглядно воспроизводящие
настоящие. Для каждого отдельного состязания надо установить победные
награды и отличия. Граждане будут восхвалять друг друга или порицать, смотря
по тому, каким кто себя выкажет на состязаниях да и вообще в своей жизни.
По всей стране граждане должны будут вступать друг с другом в борьбу,
борясь за захват каких-нибудь мест, устраивая засады и вообще подражая
военным действиям. Они будут метать ядра и пускать стрелы, по возможности
подобные настоящим, пользуясь не совсем безопасными снарядами, чтобы это
была не просто безопасная взаимная забава, но присутствовал бы и страх,
тогда обнаружится, у кого есть присутствие духа, а у кого нет.