В этот раз воин вскрикнул уже от боли, попятился. На снегу появились кровавые пятнышки.
— Сумки! — еще раз предложил Олег.
— На! — Гонец качнулся вперед, со всей силы ударив своим щитом в правую сторону серединского деревянного диска. Ведун почувствовал, как левый край уходит вперед, открывая бок и спину, торопливо отскочил назад, и меч разрубил всего лишь воздух. — А вот еще, еще!
Олег пятился, отбивая щитом удары, а за наступающим гонцом тянулась по снегу кровавая полоска. Сейчас отважный гонец упадет от слабости, и сумки можно будет обыскать безо всякого смертоубийства.
— Ну, дождался? — неожиданно с хрипом рассмеялся воин. — Вот мы и умерли…
Олег услышал за спиной тяжелые шаги, но оглядываться не стал, просто отскочил вбок, не сводя глаз с противника.
— Не бегай. Не убежишь.
Кто прошел за спиной, ведун не увидел, но зато разглядел, как с противоположного берега реки спускается угольно-черный монгол, из груди которого, покачиваясь в такт шагам, торчат мягкие коричневые корешки.
Не убежишь.
Кто прошел за спиной, ведун не увидел, но зато разглядел, как с противоположного берега реки спускается угольно-черный монгол, из груди которого, покачиваясь в такт шагам, торчат мягкие коричневые корешки.
Гонец был прав: пора кончать. Когда появятся керносы, големы станут действовать более слаженно и вполне могут затоптать пару человечков, оказавшихся в неудачном месте. Олег опустил саблю так, чтобы ее кончик выглядывал из-под щита снизу, начал быстро подступать. Воин вполне здраво пригнулся, опуская свой диск до снега и защищая ноги. Но когда щиты столкнулись, Олег резко вскинул свой вверх, закрывая противнику обзор, одновременно резко кольнул за щит сверху и слева — упругое сопротивление стали показало, что она вошла в плоть. Ведун тут же перекинул клинок вниз, и, когда несчастный, спасаясь, вскинул щит вверх, его ожидал жестокий рубящий удар по ногам. Гонец чуть присел на раненую ногу — но тут Середин резко пнул левый край его оборонительного диска и коротко уколол в открывшийся бок.
— Извини, земляк. Но я обязан осмотреть твои сумки.
Олег убрал саблю в ножны, перекинул щит за спину. Оглянулся. Искать ничего не требовалось: четыре монгола стояли возле лошадиной туши с небольшими сумочками на крупе. Морда заводного скакуна была повернута к спине, и ведун так и не понял: големы убили его специально или всего лишь столь неуклюже искали «зов»?
— Ладно, принимайте в эту игру и меня… — Середин направился к глиняным людям, на ходу вытаскивая кистень и вдевая руку в петлю. — Мне тоже интересно.
Подойдя в упор, он двумя быстрыми ударами в середину спины разбил двоих из земляных чудищ, резко пригнулся, ныряя под кулак третьего, метнул грузик ему в ногу, отскочил, переводя дух. Четвертый монстр, покачиваясь и разведя руки, словно играл в жмурки, двинулся на ведуна — но Олег с хорошего размаха опустил кистень ему на плечо, и голем рассыпался.
— Так… — Середин сунул кистень в карман, открыл одну из сумок, вытряхнул все ее содержимое на снег, потом из второй… Мешки с овсом, свертки с рыбой, копченое мясо… Не то, все не то…
Следовало торопиться: со стороны деревни по реке приближались трое монголов, один выбирался из леса спереди и еще кто-то ломился через кустарник за спиной.
— Ну же, ну!
Нижние сумки оказались придавлены лошадиной тушей и не открывались. Олег выдернул нож, вспорол их сверху. Тряпки, тряпки… Есть! Он увидел алую шелковую ленточку, схватил обернутый ею свиток, рванул к себе. Торопливо развернул:
— Да, это оно! — с облегчением перевел дух ведун. — Жалко, гонца не удалось спросить, откуда он это взял. Ну да ладно. Зато теперь хоть понятно, откуда зараза ползет. Азимут вниз по речке. И писали грамотку недавно. С такой в кармане не попутешествуешь. Не на первом, так на втором ночлеге гости нежданные задавят. Значит, я уже близко…
Он выпрямился во весь рост, оглянулся на монголов, до которых оставалось всего шагов десять, вскинул грамоту над головой:
— Теперь смотрите сюда, братцы-кролики. Раз, два, три! — Он разорвал грамоту, сложил обрывки, еще раз разорвал и рассыпал ошметки вокруг. — Все, нету больше «зова».
Он простоял так секунд пять — однако големы, вместо того, чтобы разбрестись по сторонам, продолжали упрямо смыкаться вокруг.
— Электрическая сила, все равно действует! — Ведун упал на колени, торопливо сгреб обрывки, выдернул кистень, быстро ударил по ногам почти нависших сверху монголов и, перепрыгнув падающие тела, побежал к своей гнедой.
Големов собралось уже больше двух десятков, но они брели по одному, а потому Середину удавалось пробежать между нежитью, лишь изредка расчищая путь ударами кистеня. Он уже собирался вскочить в седло, когда услышал сзади быстрые мягкие шаги и, нутром почуяв опасность, шарахнулся в сторону. Тут же рядом звучно щелкнули челюсти. Олег вмазал по близкой голове кистенем — но из-за малого замаха удар получился слабый, и кернос только обиженно пискнул, отпрянув назад. Потом снова выбросил вперед голову, попытавшись вцепиться ведуну в живот, однако на этот раз человек своего не упустил и проломил-таки ему череп. В ответ сразу с нескольких сторон послышалось призывное шипение. Монголы, обретя руководство, начали отступать, вытягиваясь поперек реки. И это означало, что скакать гнедой больше некуда — через зимний лес конному пути нет. А прорвать цепь монголов в одиночку…