— Ну, давай, давай! Беги, родимая! Завтра в Муром доберемся, там еще отдохнешь.
Впереди показалась точка, быстро увеличивающаяся в размерах. Несколько минут, и стал различим несущийся галопом всадник, а за ним — бегущий с парой небольших сумок на спине заводной скакун. Гонец приблизился — стало видно, как из-под ремней упряжи выступает пена, как покраснели выпученные глаза лошади, как тяжело она дышит. Крест на запястье налился огнем и почти сразу остыл, едва гонец в коротком овчинном тулупе и красной суконной шапке промчался мимо. Олег вздрогнул от неожиданной боли в запястье, потер руку, с удивлением провожая всадника взглядом. Что может быть магического в обычном княжеском вестнике. Письмо?
Письмо! — обожгло ведуна догадкой. В образе монгола его влекло именно в этом направлении. Всадник имеет что-то магическое. Значит…
Середин с силой потянул повод, разворачивая гнедую, дал ей пятками под брюхо и принялся нашлепывать по крупу, одновременно зло крича в самое ухо:
— Давай, давай, давай!
Кобыла всхрапнула, сделала, разгоняясь, несколько широких прыжков и перешла на стремительный галоп. За это время всадник успел умчаться метров на триста, но ведун не сомневался, что очень скоро его нагонит. Гнедая с чалым, хотя и не арабских кровей, да и нагружены посильнее, но они шли рысью и совсем не устали. А гонец, похоже, уже часа два своих скакунов во весь опор гнал. Лошадь не мотоцикл, ей отдых нужен. Или вестник в ближайшие пять-шесть верст остановится переседлаться, или конь под ним сам грохнется от усталости.
Гонец оглянулся, вонзил в бок скакуну, и без того несущемуся со всех ног, шпоры. Самые настоящие, с красивыми медными колесиками. Немецкие, наверно. Однако гнедая, еще не успевшая ни распариться, ни задохнуться, все равно медленно, но неуклонно сокращала дистанцию.
Слева промелькнула деревня, из которой полюбоваться зрелищем высыпали сразу несколько человек, потом по сторонам опять потянулись сосны. Теперь до гонца оставалось меньше ста метров, и Олег уже слышал, как загнанно хрипит несчастный конь. Вестник, похоже, тоже понял, что рискует его потерять, и неожиданно чуть подтянул поводья. Его почти совершенно черный, или, как принято называть, вороной скакун тут же облегченно перешел на рысь. Ведун тоже придержал гнедую — но на несколько секунд позже и оказался вровень с незнакомым воином.
— Тебе чего надо, земляк? — переведя дыхание, поинтересовался гонец. — Почто вослед повернул.
— В сумки твои заглянуть хочу, — признал Олег и хорошо понимая, что за этим последует, снял с луки щит.
— Совсем разума лишился, тать? — даже опешил воин. — Ты на сумки взгляни. Там и добра-то нет. Чего ради живота лишиться хочешь?
— А я и не возьму ничего, — покачал головой Середин.
— Посмотрю только.
— Беги отсюда, несчастный, — обнажил меч гонец. — Беги! Ты и понять не в силах, какую беду на себя накликиваешь.
— Дай посмотреть сумки, и я отпущу тебя без единой царапины.
— Х-ха! — Больше воин разговаривать не стал. Послав коня вперед, он замахнулся мечом, явно надеясь разрубить ведуна от макушки до пояса. Олег подставил щит, кольнул из-под него саблей, еще раз — но все время попадал в деревяшку. Гонец попытался дотянуться своим клинком сбоку, с левой стороны щита, но тычок получился слабый, острие даже косухи не пробило. Олег в ответ кольнул сверху, через щиты вниз. Противник вскрикнул, но не от боли, а от неожиданности.
— Ах ты, тать подзаборная!
Внезапно его конь встал, на дыбы, замахал копытами в воздухе. Олег шарахнулся в сторону от шипастых зимних подков, и те опустились гнедой на круп. Кобыла, возмущенно заржав, присела, потом чуть скакнула вперед. От резкого рывка седло дернулось в сторону, и Середин с ужасом понял, что банальным образом выскальзывает из него набок. Но тут разозлившаяся гнедая внезапно вцепилась вражескому коню зубами куда-то возле хвоста, и тот, всхрапнув, сорвался с места — причем заметно прихрамывая.
— Ква, — облегченно расслабился Олег и шлепнулся в снег. — Нет, наверное, я никогда не научусь ездить верхом.
Он встал, встряхнулся, избавляясь от снега, побежал к гонцу, остановившемуся метрах в ста ниже по реке. Тот отчаянно пытался справиться со взбрыкивающим задними ногами конем, но, увидев врага, решил отложить корриду на потом, ловко соскочил на землю и медленно двинулся навстречу.
— Сумки — и ты останешься жив, — предложил Середин.
— Беги или умрем оба! — ответил тот и неожиданно выбросил меч вперед.
Ведун чуть отпрянул, не дав дотянуться до лица, резко ударил своим щитом в низ вражеского, а когда навстречу качнулся верхний край, быстро ткнул за него саблей. И опять гонец вскрикнул, но даже не отступил. Значит, ничего серьезного. Олег начал медленно сдвигаться вправо, за левый от противника край щита. Воин медленно поворачивался вслед, потом вдруг взвыл и, со всей силы колотя из-за головы, начал избивать щит ведуна. Тоже хороший способ для быстрой победы: несколько умелых ударов могут разнести деревянный щит в щепки, оставив врага беззащитным. Но Середин недаром чуть не сразу после попадания в этот мир оковал свою переносную крепость железом по всему краю — такой диск втрое прочнее обычного будет. А потому, не особо переживая за щит, он уловил момент, когда гонец, замахиваясь, приподнял свой диск, и стремительным движением рубанул саблей под ним.