Ваш сын Филлиноэртли, князь Креллионта, граф Давней Чащобы.»
ГЛАВА 49
Ему Господин кажет с неба кулак,
А ему все смешно — в кулаке кокаин…
Б. Гребенщиков
Что поволокло меня в провал черного магического портала, подсвеченного по краям красными сполохами? Трудно описать ощущения, но опомнился я уже на прибрежной равнине — когда прощался и бормотал что-то невнятное, что, мол, вернусь домой… И при этом меня не покидала уверенность, что я поступаю именно самым должным образом! Чудны дела твои, Гангмар Темный!..
В обстановочке я разобрался почти сразу — и понял, что угодил в самый «ведьмин котел» божественной потасовки. Этакий Апокалипсис Мира… Армагеддон… Когда толпа колдунов-недоучек дружно приняла сторону моего черного друга и его спутницы — я сперва посчитал, что дело сделано и бочком-бочком направился в сторонку, от греха подальше. Пусть местные божки разбираются сами, кому владеть этим Миром — мое дело сторона, тем более, что Черный с подругой явно одолевали. Но тут вдруг выяснилось, что победа парочки — вовсе не такое уж решенное дело. «Малыш», их противник, тоже ввел в дело «человеческий фактор» — и в самом неприятном для меня исполнении. Бешеные юнцы с пеной у рта и горящими безумными глазенками повалили из распахнутых им порталов… Трое или четверо тут же кинулись в мою сторону, очевидно расценив мой благоразумный маневр как бегство. У этих щенков один из главных принципов: «упавшего — добей», то есть «убегающего — догоняй». При других обстоятельствах я бы не стал прибегать к самым крайним мерам и попытался бы сберечь молодым недоумкам жизнь, но сейчас уже стало не до шуток — эти молокососы были настроены необычайно серьезно и камни полетели в меня с очень убедительной силой и меткостью… А безумный пламень в их глазах убеждал, что миром с ними не договоришься.
Что ж, пришлось их успокоить… Навсегда. Благо, недостатка в мане на этом поле не было — сражающиеся титаны буквально исходили магией, истекали ею… Словом, разделавшись с юными фанатиками, я избрал несколько иной путь — и начал заходить их кумиру в тыл. Мне показалось вдруг, что именно там, у него за спиной, я отыщу наиболее безопасное место… Крошечные «демон» и «дева», которых я нечаянно прихватил сюда, с писком полезли мне за пазуху, ища убежища…
А на каменистом пляже между колоссами творилось нечто ужасающее — обезумевшие подростки кидались прямо навстречу ревущему пламени колдовских залпов, падали десятками, но это не уменьшало пыла тех, кто бежал следом. Колдуны разили и разили их, но град камней становился все гуще, над головами сражающихся юнцов и стариков в обе стороны носились белые и черные молнии, которыми обменивались призвавшие людей божки… Грохот, вой, свист — и вопли! Такого завывания мне, пожалуй, еще не приходилось слышать… И это — люди? Вот так орут — люди? Невероятно… Тут несколько чудовищных божественных молний угодили в цель — гигантский младенец тоже взвыл, содрогнулась земля под ногами… Кажется, с утесов в море посыпались камни? Или мне показалось — но во всяком случае, творилось что-то уже более чем сверхъестественное. А люди не обращали никакого внимания на происходящее над их головами, они были совершенно увлечены потасовкой. Когда люди получают возможность уничтожать себе подобных — их ничто не может отвлечь.
Вероятно, в этом было что-то символичное — старики отсталых народов Мира дрались с молодежью наиболее цивилизованного — но мне как-то было не до тонкостей анализа, я все старался уберечься от камней и магических залпов. И продвигался к свой цели…
Наконец мои усилия увенчались успехом — я пробрался за спину «младенцу» и вздохнул с облегчением — здесь-то меня не достанут ни юнцы, ни старики. Не тут-то было — на меня обратил внимание сам великанский малыш. Практически не отвлекаясь от своей драки с Черным и Зеленой, он тем не менее все же умудрился заметить меня. И отреагировал, не глядя послав какую-то божественную молнию. И тут я, признаться, сорвался — меня оскорбило не само нападение (на войне как на войне!), а та пренебрежительность, с которой был нанесен удар. Этак небрежно, легко, не целясь… В меня — небрежно?!! Ах, так?!! Не помня себя от ярости я бегом бросился к чудищу — и с размаху всадил в гигантскую ногу Черную Молнию. Поступок, разумеется, совершенно идиотский — но я в ту минуту мало что соображал. Меня, понимаете, оторвали от Ннаонны, от моей схватки, притащили сюда принять участие в собственной драчке — да еще и внимания не обращают? Они что же — считают мои дела, смысл моей жизни настолько ничтожным по сравнению с их сведением личных счетов? Я привык к большему уважению.
Когда я вонзил черное лезвие по самую рукоять в необычайно гладкую, неестественно мягкую ногу, красный туман мгновенно спал с глаз и я, трезвея, ужаснулся, ожидая немедленного возмездия… Губы сами собой зашептали всевозможные защитные формулы… Но… Возмездия не последовало — «младенец», запрокинув голову, взвыл на совершенно невыносимой высокой ноте… Раскинул руки, выгибая спину… Он вроде падал на меня — но бледнел и таял, уменьшаясь в размерах быстрее, чем опускался. Я всем телом ощущал, как мой жадный до маны меч пьет и пьет магическую сущность этого создания — не смотря ни на что рукояти я из рук не выпустил и теперь дрожь чудовищного тела передалась мне… что-то вливалось и вливалось в черную сталь… Без предела — неудержимо… Дрожь — дрожит земля, вибрирует рукоять меча в ладонях, меня самого передергивает с головы до ног… Краем глаза я успеваю заметить, что там, в отдалении Черный тоже корчится и… Меняется? Не знаю — но с ним что-то происходит… А меня трясет все сильнее… И… Дальше — тьма…