— Расти скорей, Миттян. Тогда будем любиться по-настоящему.
Однако я не могла отказаться от мира, существовавшего за пределами нашей потайной комнаты. В ее стенах выросла моя любовь, но при этом мне хотелось вырваться из плена. И еще я мучилась от детской ревности к «Митико Оте». Письмо, которое я написала Ятабэ-сан, было очевидным предательством. Тем более что Кэндзи собственно и оберегал меня от Ятабэ-сан. Он не стал никому рассказывать о нас, и его засадили в тюрьму на двадцать два года с лишним.
Кэндзи меня не простил. Понятно, почему. Однако сейчас, когда я разучилась писать, мне остается держаться только за себя. Со стороны может показаться, что мое воображение истощилось до дна, но на самом деле сила его огромна, оно превзошло мою способность к самовыражению, предало меня. Потому что второй раз мне уже не удастся попасть в наше королевство, сколько ни мечтай. Итак, еще раз: единственное мое спасение — чтобы этот текст оставался в компьютере даже после моей смерти и чтобы ни одна живая душа его не увидела.
Издательство «Бунтёся»,
отдел публикаций,
литературная редакция,
г-ну Ёсиюки Яхаги
Уважаемый господин Яхаги!
Хочу поблагодарить Вас за звонок. Я очень тронут Вашим вниманием. Прошу извинить, что доставляю Вам столько хлопот. От моей супруги пока нет никаких известий.
От моей супруги пока нет никаких известий.
Когда я предположил, что она могла поехать к Кэндзи Абэкаве, Вы посоветовали мне обратиться к сотруднику, осуществляющему надзор за этим человеком. Я последовал Вашему совету и получил ответ — мое предположение не подтвердилось. Абэкава вроде бы, как и прежде, работает уборщиком в больнице. Естественно, я заявил в полицию о том, что моя супруга пропала.
Полагаю, я не зря отправил Вам ее рукопись. Знаю, что из всех редакторов Вы дольше всех знакомы с моей супругой.
По Вашему мнению, она оставила нам заметки в жанре нон-фикшн. Может, с моей стороны слишком смело судить о таких вещах, но, мне кажется, это скорее беллетристика. Конечно, происшедшие события описаны точно — почти все так и было, однако Вы, наверное, заметили, что в сюжете есть моменты, которые выдуманы.
Я мало разбираюсь в том, как обстоят дела в издательском мире, но моя супруга на писательском поприще добилась кое-каких успехов и продолжает карьеру как профессиональный литератор. Вы ведь не станете этого отрицать? Она считает себя «выдохшимся талантом». Возможно, это какая-то примета, понятная только ей одной, но у меня такое ощущение, будто мы имеем дело с ловким приемом, нужным, чтобы придать больше свежести «ночным сновидениям». Надеюсь, Вы извините меня за излишне смелые суждения, все-таки в литературе я профан.
Родители моей супруги развелись после того, как она освободилась из заточения, однако от матери она не отдалилась и по-прежнему поддерживает с ней связь. Впрочем, ее мать недавно заболела и ничего не знает о том, что дочь пропала.
Насколько я понимаю, факты жена излагает точно, хотя подвергает их обработке, украшает заманчивой неправдой. Я глубоко залезаю в психологию, но в общей картине многое утаено. При этом есть вещи, порой ужасные, которые приводят меня в содрогание. Знать о них ты не должен, но все равно догадываешься. Мне трудно судить, какой у жены талант, но, читая, я чувствовал, как из описываемых ею диких фантазий, заключенных в «ночных сновидениях», рождается и вырастает истина.
Вы сказали, что в «Хронике жестокости» кроются загадки. Одна из них — почему в тот вечер, возвращаясь из балетного класса, жена поехала в город К.
От остановки в микрорайоне, где она жила, до конечной возле железнодорожной станции в К. — больше двадцати минут езды. Она переезжает реку и направляется в другой город, которого, можно сказать, совсем не знает. Для маленькой девочки, четвероклассницы, почти без денег это — серьезное приключение. Тем более что К., как следует в том числе из «Хроники жестокости», — город грубых работяг. Вечером в развлекательном квартале опасно — постоянные ссоры, драки. Жена не хотела возвращаться домой, ее раздражала мать, которая сердилась и кричала на нее? И она поэтому направилась в незнакомое место? Из-за такого пустяка? Для меня это тоже большая загадка.
Жена никогда не говорила на эту тему, но к ее матери есть вопросы.
Вот что после долгих колебаний теща рассказала мне сама. Она знала, что у мужа в городе К. есть женщина, и очень переживала. Как-то, когда Кэйко училась во втором классе, муж возил ее в К. — якобы посмотреть сакуру. И когда жена собиралась в балетный класс, теща заявила: «Заехала бы ты в К. на обратном пути. Привези папочку, он там у одной дамочки застрял. Ты там уже была раз, так что знаешь, что к чему». Конечно, она не думала, что дочь в самом деле туда поедет. Просто у нее была депрессия. Я слышал, она тогда пила.
Как Вы заметили, читая «Хронику жестокости», чувствуешь неприязнь автора к матери и презрение к отцу. Хотя о родителях жена пишет вскользь. Во всяком случае, ничего не говорится ни о кухонном пьянстве матери, причиной которого стала измена мужа, ни о том, что дома отец почти не появлялся.
Отец женился второй раз — отбил жену у хозяина велосипедной лавки в городе К.
Моя супруга с ним отношений не поддерживает, но мне доводилось с ним встречаться. Робкий, добрый с виду человек. Похоже, он догадывался, почему дочь поехала в К. Она хоть и ребенок, но когда мать сказала: «Привези папочку», — вполне могла подумать, что должна это сделать, почувствовала ответственность. Похоже, когда он возил ее смотреть сакуру, с ними была и жена того торговца велосипедами. Чем кончилось — известно. Отец страшно переживал. На суде об этом не было сказано ни слова.
Еще одна загадка — Ятабэ. По словам жены, она случайно встретилась с человеком, очень похожим на него. Это факт. Ятабэ быстро уволился из школы и исчез. Какие у него были отношения с Абэкавой, неясно. Может, все было так, как написано в «Грязи». А может, иначе. Была ли в комнате Ятабэ дырка, в которую он подсматривал, тоже непонятно — здания этого больше нет. Если все было так, как описывает жена, ни один человек из тех, кто ее окружал, не в состоянии понять, какую чудовищную травму она получила.