— Ну, что ты, садись, не бойся.
— Но… откуда это все? — смог, наконец, вымолвить Раор.
Стиор, подавая пример, сел напротив мальчика, пододвинул к себе тарелку с супом. Следуя его примеру, рядом сел и дзенн. Честно говоря, мальчик был не уверен, что четырехрукому понравится эта еда, но тот, вопреки ожиданию, начал есть с заметным удовольствием. Раор растерянно огляделся. На него, похоже, никто не обращал внимания. Сообразив, что пока не поест, учитель разговаривать не будет, мальчик осторожно сел на краешек стула и растерянно оглядел стол. Потом аккуратно придвинул к себе то блюдо, что привлекло его внимание. Снова осмотрелся. Деревянной ложкой, которой он привык орудовать, есть будет неудобно. На всякий случай мальчик все-таки поковырялся ею. Нет, зацепить очень трудно. Блюдо представляло собой что-то, нарезанное кружочками, которые были обильно политы… расплавленным сыром, сообразил Раор. Сыр тянулся и никак не давал набрать в ложку хоть немного. Мальчик попытался краем ложки отпилить сыр, но едва не опрокинул тарелку себе на колени. Расплескал стакан с непонятным напитком.
— Кажется, у нашего друга есть один пробел в образовании, — заметил Стиор, наблюдая за попытками Раора попробовать незнакомое блюдо.
— Его же этому не учили, — заметил дзенн.
Он впервые заговорил при мальчике, и тот удивленно глянул на него — был уверен, что дзенн если и говорит, то никак не на человеческом языке.
— Броах, будь добр, покажи, как надо.
Тот удивленно глянул на учителя, потом что-то сообразил и кивнул. Встал из-за стола, обошел замершего на стуле Раора, который боялся даже пошевелиться. Дзенн испуга ребенка словно и не заметил.
— Смотри, — он взял напрягшуюся руку мальчика и заставил того поднять нож.
Дзенн испуга ребенка словно и не заметил.
— Смотри, — он взял напрягшуюся руку мальчика и заставил того поднять нож. В другую руку чуть ли не силой впихнул непонятный инструмент с четырьмя зубьями. — Теперь сядь прямо. — Третья рука дзенна уперлась мальчику в спину, заставляя его выпрямиться. — Вот так. Инструмент с зубьями называется вилкой. Им ты придерживаешь еду, а ножом аккуратно отрезаешь кусочек такой величины, чтобы его можно было целиком положить в рот. Отрезал? Теперь накалываешь его на вилку и… вот так. Пока жуешь, больше ничего не делаешь. Сначала глотай, а потом только отрезай новый. И не торопись. Никто твою еду не украдет.
Первый испуг прошел и Раор, сам себе удивляясь, даже сумел огрызнуться:
— Конечно, никто! У нас дома пять человек. Если зевать будешь — без еды останешься.
Стиор едва не подавился, с трудом сдержав смех.
— Все верно, — кивнул он. — Когда ешь из одной тарелки — зевать не приходится. Но здесь, как ты заметил, у каждого своя тарелка. Никто в нее, кроме тебя, не полезет. Поэтому торопиться не стоит. Жуй медленно и тщательно. Это, кстати, и для здоровья полезнее.
— А когда поешь, возьми салфетку и аккуратно промокни губы, — добавил Броах. — Не всем приятно созерцать соус на твоем подбородке.
Раор насупился. Глянул исподлобья.
— Это новый урок, да?
— Правильно, — кивнул Стиор. — Называется — «этикет». И, кажется, я много упустил, когда не обращал внимания на эту сторону воспитания.
Раор хмуро вывернулся из рук дзенна, отбросил салфетку и отодвинулся от стола.
— Я ведь не это хотел услышать! И вы мне не это обещали показать!
— Зато так понятнее. Но если ты больше не хочешь есть… — Раор демонстративно сложил руки на груди. Стиор хмыкнул. Слегка махнул рукой. Стол подернулся дымкой, а когда она рассеялась, взору мага предстали совершенно круглые глаза мальчика и девственно чистый стол.
— Колдовство… — прошептал Раор.
Стиор поморщился. Потом выдвинул скамейку и сел так, чтобы видеть ребенка.
— Можно, конечно, и так сказать… если не вкладывать в это слово эмоций. На самом деле, это обычная магия. Мы ведь об этом уже говорили, помнится.
Раор наморщил лоб. Потом кивнул своим мыслям.
— Но… — он замолчал и испуганно взглянул на Стиора. Потом нахмурился. Морщины испуга разгладились, и тут же мальчик снова нахмурился. Стиор в этот миг мог прочитать его мысли по одному лишь выражению лица. Вот он вспоминает то, что говорили о магах в деревне и сжимается. Но тут же на память приходят рассказы и уроки самого Стиора, и он расслабляется, но новые тревоги одолевают его. Сомнения, тревоги, воспоминания… Маг не спешил ученику на помощь, дав ему время самому делать выводы. Раор изредка поглядывал на учителя, ожидая хоть какой-нибудь помощи, но тот молчал. Смотрел внимательно, выжидающе, но молчал. Он всегда так молчал, ожидая, когда Раор сам отыщет решение какой-нибудь трудной задачи.
— Но я же ничего не знаю!!! — вдруг отчаянно вскрикнул мальчик. — Учитель, расскажите мне все!
Стиор улыбнулся.
— Знаешь, а все-таки не зря я тебя учил все это время. Не бежишь от неизвестного и непонятного, а пытаешься узнать сначала. Я хотел рассказать тебе об этом позже, когда станешь немного взрослее… но раз так сложилось… тебе многое может быть непонятно, не стесняйся, задавай вопросы.
Я хотел рассказать тебе об этом позже, когда станешь немного взрослее… но раз так сложилось… тебе многое может быть непонятно, не стесняйся, задавай вопросы. Если ты чего-то не поймешь и станешь действовать… ладно, в общем, спрашивай.
Раор серьезно кивнул. Сел напротив Стиора, покосился на дзенна, неподвижно замершего около печи, и приготовился слушать.