При виде жеста просьбы о помощи дзенн вдруг мелко задрожал.
— Кто ты?! Откуда знаешь этот древний знак?! Отвечай, человек!
Роман начал понимать, что окончательно запутался. Ситуация одновременно была абсурдной, странной и абсолютно невозможной.
Ситуация одновременно была абсурдной, странной и абсолютно невозможной. Вооруженный дзенн, не узнающий обучающегося на станции. Это с их-то абсолютной памятью! Некоторое время они с древним молча смотрели друг на друга. Кажется, дзенн пытался понять, кто этот человек, стоящий перед ним, а Роман усиленно размышлял о своих галлюцинациях. Потом проклял про себя экспериментаторов, ставящих человека в столь глупую ситуацию. Не иначе, хотят посмотреть, как он выпутается. Ну-ну… И это сразу после ранения! Именно это и настораживало — его ранение. Роман знал, что гуманизм для дзенн превыше всего. Именно с раненым любые эксперименты были бы попросту невозможны. Но что тогда происходит?! Молчание затянулось, и Роман решился прервать его:
— Мудрый, но ведь это вы научили меня этому знаку.
Казалось, дзенн даже посерел от страха. Да не от страха, а от смертельного ужаса. Он нервно оглянулся.
— Что ты говоришь, человек?! Ты лжешь! Я ничему тебя не учил!!!
— О, не конкретно вы… — Роман растерялся. — На Станции… там… Меня учил фанн'э Рон'эннэ из рода Ид'дзэнг.
Дзенн некоторое время размышлял, с удивлением глядя на юношу всеми четырьмя глазами.
— Долих, почему человек еще жив? — раздался голос еще одного дзенна, вышедшего из-за какого-то невообразимо толстого дерева.
— Я не могу его убить, Мастарх! Он подал древний знак помощи и гостеприимства.
— Да что ты говоришь? Это же человек! Он не мог подать знака. Даже если где и подсмотрел, то не сумел бы сделать его правильно!
Тот, кого назвали Долихом, зашипел.
— Ты считаешь меня идиотом, мастер-охотник? Я что, по-твоему, не могу отличить правильный знак от неправильного?
Оба дзенна вдруг прервали спор и уставились на Романа. Тот понял, чего от него ждут, и не стал их разочаровывать, снова сложив руки в ритуальном жесте. Мастарх слегка попятился. Он был изумлен ничуть не менее своего товарища.
— Это действительно знак, — недоуменно пробормотал он, словно еще не веря собственным глазам.
Роман тоже не верил. Где вековая мудрость дзенн? Где их вошедшая в легенду невозмутимость? Эти двое похожи, скорее, на дикарей, обсуждающих новую игрушку, а никак не на представителей мудрой расы, которая на тысячелетия старше земной цивилизации. Обращение к ним с приставкой «мудрый» звучало какой-то издевкой. Непонимание и растерянность все сильнее овладевали им.
— Надо отвести его к тинху, — задумчиво сказал Долих.
Юноша вспомнил, что тинхом у дзенн называли правителя. В переводе это звучало примерно, как «принимающий решения». Даже Станцией управляли тинх и фанн, Руководитель Учебного Центра и Наставник Духа. Именно последний и являлся Учителем юноши, став фанном примерно два года назад. Трудно было забыть имя самого близкого на тот момент существа и обращаться к нему только фанн или Учитель.
— Надо, — согласился Мастарх. Он повернулся к Роману и что-то сказал.
Роман недоуменно развел руками.
— Простите, э-э… мудрый, но я не понимаю языка, на котором вы сейчас говорите. Прошу вас, говорите на дзенн-анн, я пойму.
Мастарх подпрыгнул и с еще большим удивлением уставился на Романа. Верхняя пара глаз стала совсем круглой. Он схватился за свое копье всеми четырьмя руками и потряс головой, явно пытаясь избавиться от наваждения.
— Забыл сказать, что мы говорили с ним на дзенн-анн, — невинно заметил Долих, ехидно оскалившись.
— Забыл сказать, что мы говорили с ним на дзенн-анн, — невинно заметил Долих, ехидно оскалившись.
Мастарх со злобой посмотрел на соплеменника, потом снова повернулся к Роману.
— Следуй за нами, человек. Мы отведем тебя к тинху. Иди по следу, и горе тебе, если сойдешь с тропы.
Роман молча поклонился. Находясь в этом кошмарном месте, он благоразумно решил не спорить и довериться дзеннам. Тем более что они, кажется, знали, что делать. Пять минут спустя он уже не был в этом так уверен. Древние вели его какой-то кошмарной тропой, если ее вообще можно назвать тропой. С трудом сдерживая порывы рвоты, Роман шагал по мерзкой слизи, устилающей землю, старясь не смотреть на нее и не прислушиваться к чавканью, раздающемуся при каждом шаге. Дзенны, похоже, не обращали на это внимания. Своими копьями четырехрукие привычно раздвигали ветви высохшего кустарника — они давно уже ушли с относительно открытого места и углубились в самую чащу. Гигантские деревья, уходящие кроной ввысь, закрывали солнце, и даже в самый ясный день внизу царил полумрак. Едва войдя в чащу, дзенны достали небольшие деревяшки и сильно их потрясли. Те медленно разгорелись призрачным зеленоватым светом. От этого света сделалось даже более жутко, чем без него.
Несколько раз Роман пытался заговорить со своими провожатыми, но те на все вопросы отвечали только одно: придем к тинху, он все объяснит. В конце концов, Роману это надоело, и он отстал. К тому же, лес вокруг не располагал к доверительной беседе. Надоел ему зеленоватый полумрак, зловещая чаща, слизь под ногами и белесый мох на деревьях.