Еще одна проститутка с волосами немыслимо красного цвета оглядела мощные плечи Конана и как бы невзначай поправила сбрую, вздымавшую ее пышную грудь. Она облизнула губы и качнулась в сторону киммерийца, но Конан отрицательно покачал головой. Он еще не видел в толпе Ордо. Потом, когда тот придет, и наступит время для женщин.
Одна из присутствовавших женщин сильно отличалась от других. Она сидела в одиночестве у стены, на столе перед нею стоял нетронутый кубок вина. Похоже, она была единственной, кого интересовал танец.
Ее черные как ночь локоны вились ниже плеч. Большие умные глаза, полные губы — она затмевала красоту любой «труженицы ночи». Она явно не была проституткой. Ее платье, скрывавшее все тело, было явно не в стиле улицы Сожалений. Но не хватало ему и богатой вышивки, так любимой женщинами городской элиты, которых, бывало, тянуло сюда попотеть под каким-нибудь убийцей. Или под кем-нибудь еще пострашнее.
Нет, напомнил себе Конан, женщины — после. Переложив сверток с мечом в другую руку, Конан огляделся в поисках свободного места. Костлявая рука, которая принадлежала, казалось, куче тряпья, а не человеку, ухватила его за рукав.
Слабый, сиплый голос произнес:
— Эй, киммериец, куда ты несешь это убийственное орудие?
Волосы на затылке Конана зашевелились. На месте глаз у этого старика, слишком высохшего, чтобы иметь морщины, была грязная повязка. Да хоть бы и были у него глаза — как он узнал, что в плаще у Конана находится тот самый меч, и откуда сам Конан родом?
— Что ты знаешь обо мне, старик? — потребовал он. — И откуда ты все узнал — ведь у тебя же нет глаз?
Его собеседник визгливо расхохотался, ткнув в повязку своей палкой.
— Боги забрали их у меня, но взамен они дали мне другой дар. Я не вижу того, что могли бы видеть мои глаза. Я вижу… другое…
— Слышал я и о таком, — пробормотал Конан. — Видел и почуднее. Ну а что еще ты можешь обо мне сказать?
— О, весьма и весьма много, молодой господин. Ты узнаешь любовь многих женщин, королев и крестьянок, и многих, и еще многих других. Ты проживешь долгую жизнь. Ты будешь королем, а твоя смерть будет окружена легендой.
— Дерьмо собачье, — авторитетно заявил подошедший Ордо.
— Я уже начал беспокоиться, куда ты подевался, — упрекнул его Конан. — Кстати, старику откуда-то известно, что я из Киммерии.
— С таким выговором, как у тебя, это несложно. Варварский акцент изо всех щелей так и прет. Вот старик и догадался. Пойдем, займем стол и закажем вина.
Конан покачал головой.
— Нет, я даже не успел ничего сказать, а он уже назвал меня киммерийцем. Скажи, старик, что меня ждет в ближайшие дни?
Нищий, слушавший их разговор с болезненным выражением на лице, распрямился. Улыбка обнажила голые десны. Он потер большой палец указательным.
— А как насчет этого? Я бедный человек, господин, дайте что можете, и сунул ладонь Конану под нос.
Киммериец запустил два пальца в кошель. Как ни пусто там было, он нашел и бросил на протянутую ладонь серебряный.
Ордо обреченно вздохнул.
— Да сотня здешних астрологов наобещает тебе все, что угодно — и возьмет при этом в два раза меньше.
Пальцы слепца осторожно сомкнулись на монете.
— Щедрый человек, — пробормотал он. Монета исчезла среди его одежд.
— Дай мне руку, сын мой. Правую.
— Ха-ха, слепой хиромант! Как же ты без глаз будешь гадать по руке? рассмеялся Ордо. Но Конан отодвинул его в сторону и протянул свою руку старику. Пальцы слепого легкими касаниями проследили линии руки киммерийца, останавливаясь на мозолях и шрамах. Когда он начал говорить, голос его был серьезен. В нем чувствовались сила и мощь.
— Бойся девы золота и сапфиров. Она жаждет власти и этим может погубить тебя. Бойся девы изумрудов и рубинов, которая любит тебя. И в любви своей готова тебя убить. Бойся человека с душой из глины. И помни: не вечна молодость королей. — Конану казалось, что с каждым словом голос становится все громче, но никто из окружающих не обращал на них внимания. — Спаси трон, спаси короля, убей короля — или умри. И помни: что бы ни случилось, главное — вовремя исчезнуть.
— Старик, от твоих слов и вино скиснет, — упрекнул его Ордо.
— Да и смысл мне что-то непонятен, — признался Конан. Нельзя ли сказать яснее?
Слепой отпустил его руку и пожал плечами.
— Если бы я мог излагать свои пророчества яснее, то жил бы во дворце, а не в этом свинарнике.
Стуча палкой, он заковылял к выходу, привычно уворачиваясь от пьяных посетителей и стороной обходя столы.
Повернувшись на пороге, он крикнул:
— Помни, Конан из Киммерии, мои слова всегда сбываются! — и с этими словами исчез в толпе.
— Старый идиот, — пробормотал Ордо. — Да и ты тоже хорош. Если тебе нужен совет, обратись к дипломированному астрологу. Зачем тебе понадобился этот шарлатан? — Он подмигнул Конану и почесался. — Ну ты как хочешь, а я пришел сюда для того, чтобы пить вино!
Одна из проституток, с ярко-алыми волосами, встала с табурета и направилась к лестнице. За ней двинулся коренастый орфианский разбойник. На освободившееся место хлопнулся Конан, жестом предлагая Ордо последовать его примеру. Он положил сверток с мечом на стол. Одноглазый схватил за руку темноглазую служанку, бедра которой были почти полностью прикрыты двумя кусками муслина.