— Было бы лучше, капитан, если бы мы скорее были приняты на чью-нибудь службу. Не прошло и нескольких дней, а кое-кто уже громогласно заявляет, что здесь нам слишком мало платят, и не пойти ли принять еще одну клятву, но под другим именем и у другого совета.
— Можешь передать, что скоро мы поступим на службу, — уверенно заявил Конан. Однако в душе его шевелился червь сомнения — они ни разу еще не пробовал обратиться к богатым торговцам, которые могли бы быть заинтересованы в их отряде. — Как видно, я сделал правильный выбор. Ты прирожденный сержант.
Махаон промолчал и спросил:
— Ты знаешь, кто я такой?
— Я знаю, кто ты, но мне нет никакого дела до того, кем ты был. Конан посмотрел ему прямо в глаза, и Махаон понимающе кивнул.
— Ладно, я присмотрю за ними, капитан.
Пробиваясь сквозь толпу нищих, шлюх и бандитов, которых стало, казалось, вдвое, а то и втрое больше, чем десять дней назад, Конан направился к «Знаку Тестис». Никто из благородных не рисковал уже появиться здесь без охраны, и все носилки, кого бы в них ни везли настоящую леди или дочку купца — сопровождали закованные в железо воины. Городской стражи, как всегда, не было видно.
«Знак Тестис», как и обычно к полудню, заполнился молодыми и голодными музыкантами, художниками и философами, жаждущими получить свою порцию из общего котла. Конан уже привык и не обращал внимания на шум. Он схватил руку пробегавшей мимо Керин.
— Ордо еще не вернулся?
Она с размаху опустила кувшины на ближайший стол. Один из них треснул, и вино потекло на сидящих, что вызвало разгневанные упреки. Керин не обратила на это внимания.
— Прислал с мальчишкой послание, — холодно сказала она. — Ты должен встретить одноглазого в «Знаке полной луны», что на улице Сожалений, спустя час после того, как солнце минует зенит.
— Почему именно там? Он не сообщил, почему не сможет прийти сюда?
Ее глаза сузились.
— Была упомянута какая-то танцовщица… с грудями, — прошипела она. Хватит. Если тебе нужно что-то еще, спроси об этом одноглазого козла!
Конан с трудом подавил улыбку. Пусть Ордо думает об этой танцовщице. Но ему придется дорого заплатить, если он еще раз окажется вблизи Керин.
Конан пытался разрешить сложную проблему — хватит ли ему времени на тарелку жаркого, которое было здесь несравненно лучше, чем на улице Сожалений — когда подошедшая Ариана положила ему руку на плечо. Конан улыбнулся, решив, что оставшееся время можно провести с большей пользой.
— Пойдем ко мне, — сказал он, обвив ее талию рукой. Прижав девушку к себе, он ощерился в самой приветливой своей улыбке. — Поговорим о поэзии.
Ариана не смогла сдержать смешка.
— Если ты под этим словом подразумеваешь то, что я думаю, боюсь, что разговорами дело не ограничится.
— Улыбка на ее лице погасла, и она ищущим взглядом посмотрела ему в лицо. — Есть более важные вещи. Но сначала ты должен мне поклясться, что никому не расскажешь о том, что тебе сообщат. Клянись.
— Я клянусь, — медленно повторил Конан. Он внезапно понял, почему до сих пор не на службе. Несомненно, что любой отряд на службе у лорда или торговца будет обязан выступить в поддержку трона в случае народных волнений. Но Конану вовсе не хотелось принимать участие в уничтожении Арианы и ее друзей. Особенно Арианы.
— Я все думал, — продолжил он, — когда же ты наконец решишься рассказать мне о восстании.
— Так ты знал?! — изумилась она и, прижав палец к его губам, заставила его молчать. — Идем со мной.
Они прошли через залу и вышли в небольшую комнату в задней части трактира. Находившийся здесь Стефано хмуро уставился на облезлую стену. Гракус, коренастый скульптор, оседлал скамейку и улыбался. Философ и обладатель большого носа, называвший себя Левкасом, сидел, скрестив ноги, на полу и задумчиво жевал свою губу.
— Он знает, — просто сказала Ариана. Все повскакивали с мест.
Конан ненавязчиво положил руку на меч.
— Он знает! — вопил Стефано. — А я говорил! Он опасный человек! Мы не должны иметь с ним никаких дел! Это не для нас!
— Приглуши голос, — посоветовала Ариана. — Ты что, хочешь, чтобы об этом узнали и все остальные?
Стефано виновато опустил глаза. Она продолжила.
— Да, это правда, что нанимать людей, подобных Конану, не входило в наши планы. Каждый из присутствующих выражал желание принят непосредственное участие в подготовке и проведении восстания.
— Ты, по крайней мере, можешь писать стихи, — пробурчал Гракус. — А мне остается лишь переписывать да разбрасывать их на улице. Скульптурами народ на борьбу не поднять.
— Король Гариан на троне сидит, — неожиданно произнес Конан. — Король Гариан на пищу глядит. — На него смотрели недоуменно. — Я видел один такой стишок. Это не ты написала?
— Нет, это Галия, — сухо ответила Ариана. — Мои стихи намного лучше.
— Это все дела не касается, — взвизгнул Стефано. — Мы знаем, почему ты ему доверяешь! — Он встретил ледяной взгляд Конана и нервно сглотнул. Я считаю, что это слишком опасно. Оставим нанимать бойцов Таэрасу. Он их знает, а мы нет.
— Мы же знаем Конана, — возразила Ариана. — Кроме того, мы же решили — и ты, кстати, согласился — самим начать поиск нужных людей, что бы там Таэрас ни говорил по этому поводу. Вместе с Конаном мы получаем не одного воина, а сорок сразу!