Капитан Романо тотчас метнулся в гостиную. После секундных колебаний Конте последовал за ним, рассудив, что Виктория сильная девушка и сама справится со своей истерикой.
В гостиной никого не было, зато со стороны лестницы доносились взволнованные голоса. Конте с капитаном Романо быстро поднялись на второй этаж и увидели, что все гости столпились у одной из дверей; вид у них был растерянный и потрясенный. Там же находилась и Ева вместе с женщиной лет сорока пяти — Конте узнал по фотографии ее мать. Госпожа Сантини тихо, но безутешно плакала и, казалось, вот-вот упадет в обморок; дочь придерживала ее и пыталась успокоить.
Заметив новоприбывших, офицеры расступились, и Конте увидел в дверях массивную фигуру коммодора Валенти.
— Где вы пропадали, капитан? — раздраженно обратился он к шефу отделения СБ. — Тут такое творится, а вас как ветром сдуло.
— Тут такое творится, а вас как ветром сдуло.
— Что случилось, коммодор? — спросил Романо, направляясь к нему. — И где адмирал?
— Сами посмотрите. — Валенти отступил в сторону и распахнул дверь. — Это по вашей части. Кроме меня и госпожи Сантини, сюда никто не входил.
Дверь, как оказалось, вела в домашний кабинет адмирала. Сам адмирал сидел за широким столом, грузно откинувшись на спинку кресла; в его груди зияла дыра добрых двух дюймов в диаметре. Белый адмиральский мундир по краям раны был сильно обуглен — явное свидетельство того, что стреляли из разбалансированного лучевого оружия. В подтверждение последней догадки на полу перед столом валялся боевой бластер устаревшей конструкции — такие были на вооружении войск Корпуса в конце прошлого века. Рядом с бластером лежал навзничь посланник Тьерри с аналогичной дырой в груди. С первого взгляда было ясно, что оба — и посланник, и адмирал — мертвы. Подобные раны, выражаясь медицинским языком, были несовместимы с жизнью.
«Они все-таки достали его, — с быстротой молнии мелькнуло в голове у Конте. — Но как?.. Бог ты мой! Неужели это сделал Тьерри?..»
Романо немедленно взял ситуацию под свой контроль, вызвал из штаба следственную группу и сообщил о случившемся местным властям. Поскольку преступление было совершено на территории военного городка, оно находилось в компетенции Службы Безопасности Корпуса, однако по договору с дамогранским правительством в расследовании всех уголовных дел должны были принимать участие и наблюдатели от гражданской полиции.
Между тем Ева с коммодором Валенти увели плачущую госпожу Сантини вниз, а капитан Романо, внимательно осмотрев место происшествия, приступил к расспросам офицеров. Впрочем, ничего существенного они рассказать не могли: оба тела обнаружила жена (теперь уже вдова) адмирала, а все гости в тот момент были в гостиной и прибежали на ее пронзительный крик. Из всех находящихся в доме лишь Конте и Романо ничего не слышали, так как в библиотеке была включена звукоизоляция. Насколько можно было понять со сбивчивых слов госпожи Сантини, она застала мужа и посланника уже мертвыми и ни к кому, из них прикоснуться не успела. Коммодор Валенти, мигом сориентировавшись в обстановке, тут же вывел ее из кабинета и до появления Романо с Конте никого туда не впускал.
Что же касается бластера, с чьей помощью предположительно были совершены оба убийства, то его опознали сразу. Это была в некотором роде боевая реликвия адмирала Сантини, личное оружие, с которым он, тогда еще двадцатилетний лейтенант, в составе десантной бригады участвовал в захвате ханьского планетарного разрушителя «Хо Син» — огромной межзвездной станции, оснащенной гравидеструкторами такой суммарной мощности, которой вполне хватило бы, чтобы стереть с лица Галактики планету Кашимбу, осмелившуюся заявить о своем выходе из состава Поднебесной Империи. Мобильные силы СЭК предотвратили уничтожение планеты, медлительный и неповоротливый разрушитель был захвачен десантом, а молодой лейтенант Сантини именно из этого бластера застрелил командующего станцией, Верховного генерала Хунь-Вэя, что и положило конец организованному сопротивлению персонала станции.
Адмирал любил показывать бластер своим гостям, была у него такая слабость, и о ней знали все подчиненные. Как и всякий настоящий солдат, он содержал оружие в рабочем состоянии, правда, всегда ставил его на предохранитель, чтобы кто-нибудь из гостей по неосторожности не выстрелил. Однако при наличии злого умысла посетителю ничего не стоило в течение двух секунд привести бластер в боевую готовность и убить Сантини из его же собственной реликвии. Судя по всему, так оно и случилось…
— Похоже, картина преступления ясна, — сказал капитан Романо.
— Посланник взял бластер якобы с тем, чтобы осмотреть его получше, быстро снял с предохранителя и дважды выстрелил — сначала в адмирала, а потом в себя. Но остается без ответа главный вопрос: зачем? С какой стати высокопоставленный дипломат превратился в смертника-камикадзе?.. Если, конечно, он был дипломатом.
— Я думаю, что был, — произнес Конте. — Или же настолько убедительно играл свою роль, что ему следовало остаться на Земле и работать в Голливуде. А вы уверены, что дело было именно так, а не иначе? Может, убийцей был кто-то другой, а господин Тьерри оказался лишь случайной жертвой?