— В это трудно поверить, но вы именно такой, каким я вас описал! — воскликнул он, заставив Тома в сотый раз задаться вопросом, какого дьявола здесь творится. — Вы настоящий капитан Дерек Шеклтон.
И он потащил недоумевающего Бланта в подвал, где репетировали люди в странных костюмах. Там Том впервые повстречался с Джеффом, Мартином и остальными.
— Джентльмены, позвольте представить вам вашего капитана, — провозгласил Мюррей. — Будьте готовы отдать за него жизнь.
Так за один вечер Том Блант, громила и вор, превратился в спасителя человечества. За новую работу неплохо платили, но для Тома главным было другое: она спасла его бессмертную душу от адского пламени, ведь спасителю мира не пристало выбивать долги.
Иные сочли бы такое решение полной нелепицей, тем более что оба ремесла прекрасно сочетались друг с другом, но вышло так, что пустоту, зиявшую на месте души прежнего Тома Бланта, легко и безболезненно заполнила благородная душа Дерека Шеклтона. После первой репетиции молодой человек снял капитанские доспехи, но решил забрать с собой самого капитана, а быть может, ничего такого он и не решал вовсе, а просто это вышло само собой. Тому вдруг захотелось стать настоящим спасителем мира, отважным и великодушным, и, само собой, найти себе другое, более достойное ремесло, словно толстяк по имени Гиллиам Мюррей сумел разжечь слабый огонек человечности, еще тлевший в самой глубине его души.
И вот все благородные устремления оказались под угрозой из-за какой-то девчонки. Том уселся на кровать и достал завернутый в куртку зонтик, самый дорогой предмет в комнате. Если его продать, можно заплатить за пансион за два, а то и три месяца вперед, подумал молодой человек, потирая синяк на месте, где был привязан мешочек с томатным соком, который Мартин пронзил шпагой. Тогда из неприятной истории с пассажиркой можно было бы извлечь хоть какую-то пользу. Том даже думать не хотел о том, что будет, если они случайно встретятся на улице. Тогда непременно открылось бы, что «Путешествия во времени Мюррея» — обман и мошенничество, и худшие кошмары его хозяина стали бы реальностью. И это еще не самое страшное. Хуже будет, если она узнает, что никакого героического капитана нет, а есть начинающий актеришка, нищий как церковная мышь; и тогда восхищение в ее глазах сменится разочарованием, нескрываемым отвращением, как при виде бабочки, внезапно превратившейся обратно в гусеницу. А по сравнению с этим даже разоблачение фирмы казалось сущей ерундой. Том отдал бы все на свете за то, чтобы снова увидеть полный восторга женский взгляд, хотя прекрасно знал, что адресован этот взгляд был не ему, а воплотившемуся в его облике отважному капитану Шеклтону, избавителю человеческой расы. Нет, пусть уж лучше Клер представляет его героем, восстанавливающим мир в 2000 году, а не человеком, который сидит в грязном свинарнике, размышляя о том, сколько дадут за ее зонтик в ломбарде.
Тот, кто бывал в ранний час на Биллингсгейтском рынке, точно знает, что запах распространяется быстрее света, ибо задолго до того, как первый луч разрезает ночную тьму, холодный ночной воздух наполняют запах моря от раковин моллюсков и острый пронзительный запах от телег, наполненных угрями. Пробираясь между прилавками торговцев устрицами и кальмарами, расхваливавших свой товар по три за пенни, Том Блант добрался до забора, отделявшего рынок от порта, где толпились такие же бедняки, как он, демонстрируя решимость и мускулы в надежде, что какой-нибудь судовладелец, которому позарез нужно разгрузить только что причалившую шхуну, ткнет в них пальцем. Ежась от холода в своей куртке, Том смешался с толпой и быстро отыскал в ней Патрика, высокого, крепкого молодца, с которым у него возникло что-то вроде дружбы, после того как они вместе перетаскали множество ящиков. Приятели обменялись кивками и начали пробиваться вперед, выпячивая грудь и стараясь выделиться и привлечь к себе внимание работодателей. Их, по обыкновению, выбрали первыми как самых рослых и широкоплечих. Они поздравили друг друга едва заметными улыбками и с дюжиной рабочих отправились вслед за подрядчиком.
Том любил эту простую и честную работу, для которой не требовалось ничего, кроме крепких и ловких рук, за то, что можно было любоваться дивным рассветом над Темзой, а еще за то, что накапливающаяся здоровая усталость не мешала мыслям бежать своей дорогой и порой совершать неожиданные виражи. Нечто подобное случалось с Томом под столетним дубом на вершине Харроу, маленького холма в окрестностях Лондона, по склонам которого были рассыпаны с десяток могил, не пожелавших тесниться на соседнем кладбище.
Молодой человек набрел на это место во время прогулки и нашел среди высокой травы свой собственный храм, святилище под открытым небом, позволявшее ненадолго укрыться от забот большого города и предаться размышлениям, которые, как он вскоре с удивлением заметил, все чаще принимали совершенно странный оборот. Сидя на вершине и воображая, что за жизнь была у Джона Пичи, погребенного в ближайшей могиле, Том вдруг понимал, что думает о самом себе как о ком-то другом, оценивая свои поступки с холодной отчужденностью постороннего человека.
Закончив работу, они с Патриком уселись на ящики и стали ждать, когда им заплатят. Обычно они скрашивали ожидание болтовней, но на этот раз мысли Тома бродили слишком далеко. После роковой встречи с Клер Хаггерти прошла целая неделя, но никаких примечательных событий не последовало. Мюррей так ничего и не узнал и, вполне вероятно, был обречен оставаться в неведении, но Том чувствовал, что его жизнь никогда не будет прежней. По большому счету, она уже изменилась. Лондон был слишком большим городом, чтобы два человека могли там случайно встретиться, но Блант все равно ходил по улицам с опаской, боясь неожиданно столкнуться с мисс Хаггерти. Из-за глупой девчонки ему приходилось нервничать и все время быть начеку, не исключено даже, что понадобится отпустить бороду. Удивительно, как сущая мелочь может круто изменить человеческую судьбу: ну что ему стоило облегчить мочевой пузырь перед представлением?