Как ни странно, но такая порча имущества пришельцам не понравилась. Хотя, может быть, их взбесило то, что Шныгин не сдался, а полуоглушенный, полуослепленный, отползая назад, продолжал вести огонь из автомата по зеленым пришельцам, вторгшимся в святая святых.
Впрочем, пострелять старшине как следует не дали. Инопланетяне, едва услышав взрыв, тут же применили тот самый плотный газ, с которым спецназовцам уже пришлось столкнуться на яхте. На Кедмана и Шныгина, одетых в герметичные шлемы, эта атака никакого эффекта не произвела, а вот Саре досталось. Девушка, едва ее настигли первые клубы газа, сначала перестала драться, чем очень обрадовала капрала, затем глупо захихикала и, вскочив на ноги, принялась отплясывать «семь?сорок». Причем настоятельно требовала у Джона присоединиться к ней.
— Джон, уноси ее. Я прикрою! — завопил старшина, разряжая новый рожок автомата в плотную пелену дыма.
— Сам с ней возись, белая задница! — прокричал в ответ капрал и понял, что свой отказ придется как?то объяснить. — Ты без «броника», да и не справляюсь я с этой сумасшедшей.
Шныгина удовлетворила только последняя часть ответа. Старшина, посчитав, что действительно ни один американец с еврейкой справиться не сможет, сгреб упирающуюся Штольц в охапку и потащил ее назад по коридору. Свой автомат он бросил Кедману, и капрал прикрывал их отход, стреляя из двух стволов. Впрочем, долгим это отступление не было. Едва дойдя до дверей лабораторного отсека, Шныгин увидел, что из коридора, ведущего на аэродром, повалил точно такой же плотный зеленый дым, как до этого из переходного отсека. А из клубов этого дыма выскочил Пацук, таща на себе бесчувственного Зибциха.
— Что происходит, мать вашу в Туманный Альбион?! — завопил по рации Раимов. — Ни одна камера в коридорах картинки не дает. Медведь, Барсук, доложите обстановку. Немедленно!
— Агент Штольц… — начал было говорить Шныгин, но майор его оборвал.
— Куница, а не агент! — рявкнул командир, поправляя подчиненного.
— Да какая там куница, блин, — возмутился старшина, видимо, знающий и более страшного зверя. — Тут рысь целая. Слона чуть на британский флаг не порвала, а теперь меня зрения лишает, — и оборвал себя. — В общем, отравлена она газом. Мы вынуждены были отступить к лаборатории.
— У нас не лучше, — буркнул Пацук, почему?то обошедшийся в этот раз почти без шуточек. — Сельдерей Бобику каким?то странным способом крышу повредил на конуре. Тот начал хвостом мотать и Еноту по башне въехал. Теперь Полоскун контужен. Вот, тащу его на себе и ищу, где тут ближайший ветеринарный пункт находится. А то воно ж как бывает…
Впрочем, объяснить всем, что бывает с Енотами?Полоскунами после того, как Бобик, потерявший крышу на конуре, своим хвостом им по башне въезжает, есаул не успел. С обоих концов коридора из плотной пелены надвигающегося на спецназовцев дыма появились зеленые фигуры с каким?то странным оружием в руках. Почти не целясь, инопланетяне дали залп, и рации в шлемах бойцов, коротко взвизгнув, перестали работать. Пацук виртуозно выругался и, бросив немца на пол, дал длинную очередь по врагу. Кедман сделал то же самое, заставив пришельцев вновь отступить в дым, а старшина, что?то невнятно бормоча себе под нос, принялся открывать одной рукой дверь в лабораторный отсек, другой стараясь удержать извивающуюся Сару.
Кодовый замок, прекрасно работавший до сего момента, вдруг отказался подчиняться. Вместо того чтобы открыться, электронный запор принялся жужжать и передавать морзянкой стихи Тютчева. Впрочем, то, что это были стихи, только один замок и понял. Бойцы в поэзии не разбирались, да и не слышали они морзянки за грохотом автоматных очередей. А в эфир, по понятным причинам, передача замка не прошла. Впрочем, по этим же причинам — из?за странных аппаратов пришельцев — и произошел сбой кодового замка с открывания дверей на чтение поэзии. Обижаться за то, что его никто не слышит, электронному механизму было не на кого. Зато Шныгину было на кого!
— Да мать вашу, комон еври бади, блин! — завопил старшина, осознав, что замок так и не откроется.
Обижаться за то, что его никто не слышит, электронному механизму было не на кого. Зато Шныгину было на кого!
— Да мать вашу, комон еври бади, блин! — завопил старшина, осознав, что замок так и не откроется. — На пол все! Рвать дверь буду, к чертям собачьим!
— А она им нужна? — поинтересовался Пацук, на секунду переставая стрелять. А вместо ответа получил Сару Штольц.
Шныгин, временно избавившийся от извивающейся обузы, поймал пластиковую взрывчатку, брошенную все понимающим Кедманом, и тут же прилепил заряд на замок. Закрывающее дверь электронное устройство, к тому времени сменившее Тютчева на Блока, ничего не подозревая, продолжало отстукивать морзянку, и даже не успело закончить передавать эпическую поэму «Тринадцать», когда его романтическое настроение оборвали прозаическим взрывом. Замок вывалился внутрь, успев на прощание коротко взвизгнуть, а старшина вышиб ногой дверь. Подхватив Сару, к тому времени врезавшую гранатой Пацуку по шлему, Сергей вырвал у девицы из рук оное взрывное устройство. Секунда ушла у старшины на то, чтобы выдернуть чеку, еще через мгновение граната полетела во врага, а все «икс?ассенизаторы» толпой ввалились в лабораторный отсек.