— А потому, что от него челюсти сводит, как от наркоза, — пояснил есаул. — И язык совсем во рту болтаться не желает.
— По тебе этого не скажешь, — буркнул в ответ Шныгин и раньше других занял место в первом ряду.
Неизвестно почему, наверное, под впечатлением от взаимно познавательного диалога с Кедманом, Зубов, вместо того чтобы начать занятия в присущей ему манере — то есть не обращая внимания на слушателей, сначала дождался, пока четверка агентов усядется на места, и лишь потом подскочил к стенду с наглядными пособиями. Отдернув занавеску, профессор представил на суд зрителей плакат с изображением пришельца, пойманного утром спецназовцами. Впрочем, изображением инопланетянина данное учебное пособие назвать можно было лишь с большой натяжкой. Например, если бы Зубов решил показать этот плакатик самому пришельцу из космоса, тот ни за что не догадался бы, кто именно на нем изображен.
— Ознакомьтесь, пожалуйста, с недавно открытым видом инопланетных существ, — размахивая руками, начал лекцию Зубов. — Данный вид встречается людям впервые, и толком классифицировать его не удалось. Известно лишь то, что с большой долей вероятности можно предположить, будто у этого типа пришельцев тяжелая форма отравления алкоголем и классический похмельный синдром являются естественным состоянием организма. Правда, вполне возможно, что после насильственного отрезвления о пришельце может быть вынесено совершенно противоположное суждение…
— Блин, неудивительно, что инопланетяне с нами воюют, — прошептал Шныгин и, наткнувшись на вопросительный взгляд Кедмана, пояснил: — Если бы меня какая?нибудь сволочь насильно отрезвила, я бы тоже с ней воевать начал.
— К сожалению, мне нечего больше сказать о пришельце, — ничуть не обратив внимания на шепот в рядах слушателей, продолжил лекцию профессор. — Может быть, у доктора Гобе к вечеру появится какая?нибудь новая информация, а пока мы даже не знаем, как этот вид инопланетян следует называть. Впрочем, скорее всего пришельцу будет присвоено имя первооткрывателя. То есть мое! Зубастикус сапиенс. Звучит?..
— Не звучит! — уже вслух возмутился Шныгин. — Как это вы его первым открыли? Это я его первым нашел, а мы с агентами пришельца к вам и доставили.
— А чего ты возмущаешься? — хмыкнул Пацук. — Воно ж у профессоров как бывает? Нормальные люди всякие чудеса открывают, а профессорам потом Нобелевские премии дают.
— А вот это несущественно и к нашей теме отношения не имеет! — взвился Зубов, замахав руками еще сильнее, хоть минуту назад казалось, что такое просто невозможно.
— Вопрос с пришельцем на данный момент будем считать закрытым. Может быть, когда доктору Гобе удастся понять чириканье инопланетянина, пришелец сам нам скажет, каково название его вида. А сейчас мы перейдем к изучению снаряжения пришельцев и их экипировке…
Как и предыдущая часть лекции, рассказ о технике инопланетян у профессора Зубова получился крайне оригинальным. Сначала он продемонстрировал слушателям, постепенно начинающим зевать от тоски смертной, плакат с изображением захваченной ими же «летающей тарелки». Затем оповестил спецназовцев о том, что единственным оборудованием инопланетного корабля, назначение которого удалось определить с вероятностью выше одного процента, является топливный отсек. После чего радостно добавил, что науке неизвестно то вещество, которое используют пришельцы в качестве горючего. Ну а напоследок углубился в пересказ собственной, недавно созданной теории о том, что двигатели на корабле инопланетян работают по принципу антигравитации. Причем настолько углубился, что под конец совершенно позабыл о необходимости давать хоть какие?нибудь комментарии, а не просто чертить на доске абсолютно бессмысленные, с точки зрения спецназовцев, формулы.
— Есть хочу! — перекрывая шорох мела по доске, долгое время бывший единственным звуком, нарушавшим погребальную тишину актового зала, раздался вдруг чей?то громкий голос. Профессор вздрогнул и с выражением безмерного удивления на лице повернулся в сторону аудитории.
— Ну, знаете, господа, это уже слишком! — возмутился он. — Я с вами о возвышенном, о тайнах Вселенной, можно сказать, а вы мне о жратве. Стыд и совесть у кого?нибудь есть?..
— Есть! У меня есть. Но похоже, только у меня одного эти качества и водятся, — раздался из динамиков гневный голос Раимова. — Пацук, еще три наряда вне очереди!
— Да за что, товарищ майор?! — возмутился украинец. — Я орал, что ли?
— А кто еще? — с полной уверенностью в собственной правоте поинтересовался начальник базы. — Шныгина, Кедмана и Зибциха я на мониторах отлично вижу. Один ты все время морду воротишь. К тому же только ты на объект сало привез.
— А сало?то тут при чем?! — Пацук просто кипел от возмущения.
— Так, мать твою послом в Зимбабве!.. Агент Пацук, у нас тут воинское подразделение или телепередача «Что? Где? Когда?» — истошно завопил Раимов. — Я тебе параграфы устава объяснять, что ли, буду? Еще два наряда вне очереди.
— Есть два наряда, товарищ майор, — обреченно согласился Пацук, намеренно не упомянув то взыскание, которое получил за минуту до этого. А затем покосился на сослуживцев. — Ой, лучше бы мне никогда не узнать, кто из вас орал. А то воно ж как бывает? Ляжет человек спать, а проснется совсем не в том месте. В гробу, например…