— Кейко! Кейко Окабэ!
Генри кричал и кричал, покуда солдат не рявкнул на него. И вдруг он увидел. Заметил в толпе что-то знакомое.
Да, так и есть! Шляпа господина Окабэ, в точности как у Кэри Гранта в кино, она выглядела величественно даже сейчас, когда он пересекал улицу, нагруженный поклажей. Генри узнал его полную достоинства походку. В одной руке он нес большой чемодан, второй поддерживал жену. Кейко вцепилась в руку матери. Маленький брат Кейко беззаботно скакал впереди, размахивая деревянным самолетом и явно не ведая, что сегодня особый день.
Генри отчаянно махал руками, вопил что было мочи. Но его не замечали. Если бы хлынул ливень или вспыхнул пожар, они бы и этого не заметили. Как и все здесь, они были сосредоточены друг на друге.
Впрочем, кое-кто все же услышал крики Генри.
Чез. Почти в тот же миг увидел его и Генри, узнал эту румяную, с ямочками, физиономию. Стоя за ограждением, Чез весело смеялся и что-то время от времени выкрикивал. Увидев Генри, он ухмыльнулся, помахал ему рукой и вновь принялся орать бредущим мимо японцам.
На воротнике у Чеза белело что-то, похожее издалека на значок. Генри спрыгнул с почтового ящика и стал протискиваться сквозь толпу, стараясь не потерять из поля зрения Чезов «ежик». Прокладывать курс помогал ему громкий смех недруга. «Он меня убьет, — думал Генри. — Точно убьет. И плевать теперь». В душе Генри закипала ярость.
Он поднырнул под заграждение и очутился лицом к лицу с Чезом. Тот широко ухмыльнулся.
— Так я и знал, что мы здесь встретимся, старина Генри. Как там поживает твой папочка?
— Что ты тут делаешь?
— То же, что и все, — провожаю. Решил прогуляться да глянуть, кто остается. Но похоже, все уматывают — скатертью дорожка! Присмотрю за их барахлом, пока их нет.
Чез снова расхохотался.
Генри слышал, что еще вчера вечером в японском квартале начали хозяйничать мародеры. Хозяева и выехать толком не успели, а грабители уже выносят лампы, мебель, все мало-мальски ценное и не приколоченное гвоздями. А если и приколочено — не беда, наготове были гвоздодеры.
— После того как солдаты оцепили япошкин городок, развлечься стало негде. Вот я и пришел сказать саёнара [5]. А тут и тебя встретил!
Чез сгреб Генри за воротник. Генри попытался вырваться. Но Чез был выше на целую голову. Генри поискал в толпе хоть одно дружелюбное лицо, но никто его не замечал. Все смотрели за исходом японцев.
«Что я здесь делаю? Какая от меня польза?»
Взгляд Генри упал на значок, приколотый к рубашке Чеза. Тот самый, похищенный у него, у Генри. Охотничий трофей, орден за жестокость.
Генри сжал кулаки так яростно, что ногти врезались в ладони, отпечатавшись крохотными полумесяцами. Он размахнулся и ударил Чеза изо всей силы, даже заныло плечо. Генри целился в нос, но попал в скулу. Он снова замахнулся — и почувствовал, как летит на асфальт. Голова со стуком ударилась о тротуар, в глазах потемнело, он видел лишь, как мелькают перед лицом мощные кулаки.
Защищаясь от ударов, Генри вцепился в Чеза, и острая боль пронзила ладонь. Удар за ударом сыпались на него, но Генри уже ничего не чувствовал, кроме этой боли. Теперь только она имела значение.
Он пытался все-таки уклоняться от ударов, закрывался руками, но тщетно. И вдруг Чез исчез, его словно уволокло куда-то вверх и вбок. А толпа по-прежнему не замечала, что творится у нее под ногами. Никому не было дела до китайчонка, которого мутузит белый мальчишка. Никому, кроме Шелдона, — это он оттащил прочь Чеза.
Чез вывернулся с отчаянным воплем:
— Убери от меня свои грязные лапы, черномазый!
Он встряхнулся — точь-в-точь кот, которого окунули в ледяную воду.
Поискал глазами в толпе сочувствующих, но те немногие, кто смотрел на мальчишек, тут же отвернулись.
— Я и забыл, что ты водишь дружбу с черномазым, — буркнул Чез. Он едва не плакал. — Только попадись мне завтра, Генри, — убью!
— Ты цел, парень? — спросил Шелдон.
Кулем валявшийся на асфальте Генри перекатился на бок, с трудом приподнялся, рукавом размазал кровь по лицу. Один глаз стремительно заплывал, завтра будет здоровенный фингал. Генри провел языком по зубам — все ли на месте? Зубы были целы.
Генри разжал ладонь, в которую воткнулось острие булавки от значка. Улыбнулся и сказал по-английски, старательно выговаривая слова:
— Все отлично, лучше не бывает.
Генри проталкивался сквозь толчею, не разбирая дороги. Он все еще надеялся отыскать Кейко, хотя и боялся, что стычка с Чезом лишила его последнего шанса увидеть ее. Он знал, в какую сторону бежать, но вот в каком именно из поездов искать? Генри вдруг вспомнились соседи, владельцы ресторана «Кхау Кхау», те, что спрятали вещи японской пары. Мама рассказала и о других китайцах, помогавших японцам, — значит, надежда есть всегда.
Не останавливаясь ни на миг, Генри пытался придумать, как ему уговорить родителей. Согласятся ли они приютить Кейко? Для них на первом месте собственная безопасность, на втором — китайская община. Но есть же способ их убедить. Что же тут непонятного? Отец — человек косный, но, наблюдая, как солдаты гонят в никуда тысячи людей, наверняка поменяет точку зрения. Разве можно сидеть сложа руки? Тем более что вслед за японцами может прийти черед китайцев.