Ласково улыбнувшись бледному секретарю и помахав ему рукой на прощанье, я вышел из здания казначейства. Идя в сторону конюшни, я открыл пакет и достал приглашение.
«Сим приглашением, Его Божественное Величество король Шамора Нумед III приглашает своего вассала на ежегодный бал в честь окончания года. Бал состоится в Большом Рубиновом Зале 30 десата, начало официальной части в 15 часов».
«Слишком много заглавных букв у его величества», — с улыбкой подумал я.
Рон обнаружился на конюшне, в окружении пятерых нубийских воинов. Темнокожие гиганты в своих парадных доспехах выглядели завораживающе. Вся компания, вольготно устроившись около моей брички, с удовольствием угощалась вином. Увидев меня, один из них подмигнул Рону и сказал ему на нубийском:
— Сопляк похож на твоего хозяина, судя по твоему описанию.
Воины засмеялись.
Я сморщился и заявил в пространство на том же языке, конкретно ни к кому не обращаясь:
— Куда не пойду, одни гориллы кругом.
Воины замерли, удивлённо на меня вылупившись. Пройдя мимо них, я собрал с подножки брички еду и закуску и вручил её одному из воинов. Под всеобщее молчание я забрался внутрь и сел на сиденье.
— Ты со мной? — спросил я Рона на нубийском.
Тот с усмешкой скосился на своих собратьев и ответил:
— Да, конечно. Газил, встретимся вечером в «Ножах», — сказал он одному из них и запрыгнул ко мне в бричку, забрав вожжи.
Так мы и поехали, под молчание нубийских воинов.
— Чему они так удивились? — спросил я Рона, когда мы достаточно отдалились от конюшни.
— Чему они так удивились? — спросил я Рона, когда мы достаточно отдалились от конюшни.
— Ты заговорил на фархи, — улыбнулся мне Рон, — а с этими воинами мы из одной области Нубии. Так что ты должен признаться, кто тебя уменьшил и перекрасил в белый цвет.
— Они чего, подумали, что я нубиец? — не понял я его юмора.
— Выговор у тебя без акцента, — пояснил мне смеющийся Рон, — куда едем?
— Сначала к ювелиру, — ответил я, — будем менять последний подарок барона.
— Тогда поедем к одному моему знакомому, — улыбнулся Рон, — он назовет рыночную цену твоему подарку, а уж ты сам решишь, продавать ему или обратиться к другим ювелирам.
Я согласился с ним, тем более нубиец отлично знал столицу и оказался для меня незаменимым проводником. Я не раз порадовался, что в тот день попал в трактир и нанял нубийца, мне теперь не было жалко ни одного асса из выплачиваемого ему жалованья.
Как и следовало ожидать, Рон привёз меня не в центр города, к какому-нибудь известному ювелиру, а к ростовщику и, по совместительству, скупщику краденного. Когда мы заходили в его дом, поручив лошадь одному из слуг, то встретили нас там две личности характерной бандитской наружности.
Да и Рон тихо поведал, что, несмотря на занятие противозаконной деятельностью, ростовщик не связывается с кем попало, а покупает только у проверенных годами людей.
— Рон, ты ли это? — раздался голос слева от нас.
Мы с Роном синхронно повернулись и увидели радостного толстячка, который неспешно вышел к нам из боковой комнаты.
— Привет, Толстяк, — улыбнулся Рон, пожимая протянутую руку, — как поживаешь?
— Плохо, как обычно, — толстяк смешно сделал грустное и трагичное лицо, — совсем меня разорили налоги.
Рон засмеялся.
— Ага, а год от года ты пухнешь исключительно с голодухи.
Толстячок рассмеялся, но тут же, перейдя на серьёзный тон, спросил:
— Давненько ты не показывался в городе… Никаких проблем у тебя нет? Сам знаешь, не хочу подставлять дело.
— Обижаешь меня, Торим, стал бы я тебя подставлять?
— Ну, вот и отлично, — опять заулыбался хозяин, — представишь мне второго гостя?
— А да, — спохватился Рон, — Торим — это мой нынешний наниматель, барон Максимильян.
Я вежливо кивнул ростовщику. Невзирая на все его улыбки, я видел, как тот на нас смотрит, его взгляд, в полную противоположность мягкому, добродушному выражению лица, оставался холодным и прикидывающим. Было полное ощущение, что глаза Торима, пробежавшись по мне, оставили царапины, подобно двум иглам. «Двуличный человек», — заключил я про себя.
— Вы по делу или в гости к старому Ториму? — по-прежнему улыбался толстяк.
— По делу, — ответил я, — хотелось бы получить у вас оценку моим камням. Если цена меня устроит, то могу вам же и продать. Рон порекомендовал вас как честного торговца.
— Да-да, конечно, я могу оценить камни по рыночной цене, — добродушно ответил тот, но его холодные глаза всё более утверждали меня во мнении, что доверять его словам не стоит, даже с учётом рекомендации Рона.
— Вот, взгляните, — я протянул ему мешочек с тремя камнями, найденными в тайнике камина.
Торим осторожно развязал его и, засунув внутрь толстые, как сардельки, пальцы, вытащил один из камней и подошёл к окну, в рамы которого было вставлены небольшие полупрозрачные квадраты стекла, говорившие о достатке хозяина.
Приоткрыв раму, хозяин принялся рассматривать камень в свете солнца, поворачивая его под разными углами. Затем такому же изучению подверглись два оставшихся камня.
Длилось это довольно долго, но, наконец, завершилось, и Торим повернулся к нам.
— Дам за всё тридцать кесариев.