В литературном арсенале Комитета появилось несколько удачных, трогательных фрагментов. Два года тому назад Шекспировское общество Ново?Йорка поставило «Гамлета»; исполнители ролей Гамлета и Офелии, находящиеся на борту, надиктовали большую часть пьесы. Один инженер с феноменальной памятью целый месяц читал наизусть «Золотую сокровищницу» Пальграва и записал поэмы Киплинга.
Однако множество текстов, оставшихся нетронутыми после диверсии, оказались либо слабыми в художественном отношении, либо откровенно порнографическими. Сложилось впечатление, что это не было случайностью. Нисколько не пострадала научная беллетристика, которую не читали лет сто, порнография, забытые бестселлеры, романы для домохозяек, костюмированные оперные фантасмагории, запутанные работы Микки Спиллейна. О'Хара сделала вывод, что какое бы мало?мальски стоящее художественное произведение она ни пыталась найти, оно неизбежно оказывалось стертым. Напротив заголовков и индексов зияли белые пятна. Из этого следовало: имея возможность автоматического входа в изумительную гидронную систему памяти компьютера «Дома», библиотека Ново?Йорка уничтожила большую часть литературных и художественных произведений, не считаясь ни с чьим мнением по поводу ценности материала. Итак, девяносто восемь процентов фондов библиотеки было истреблено, оставшаяся часть не могла компенсировать эти девяносто восемь процентов.
О'Хара особенно беспокоило то, что из?за какой?то особенности хранения каждый кинетический роман, прошедший через эту чистку, оставался нетронутым, включая «Сущность Времени», «Сущность Пространства», ужасно скучные произведения за чтением которых Эви проводила впустую по нескольку часов каждую неделю.
О'Хара особенно беспокоило то, что из?за какой?то особенности хранения каждый кинетический роман, прошедший через эту чистку, оставался нетронутым, включая «Сущность Времени», «Сущность Пространства», ужасно скучные произведения за чтением которых Эви проводила впустую по нескольку часов каждую неделю. Кинетические романы были вредным наследием дилетантских публикаций о событиях «революции» конца двадцатого столетия. За небольшую плату вам позволяли не только читать роман, но и вносить свои исправления. Вы могли добавить целый раздел или переписать его заново и отослать свой шедевр издателю. Если издатель принимал вашу работу, внесенные в произведение изменения должны были рассмотреть и одобрить другие читатели, выбранные наобум. Тогда вы становились соавтором. У некоторых писателей было по тысяче соавторов.
Очевидно, писатели, создавшие лекало оригинала, быстро забывали свои творения и обладали талантом оставлять куски, куда можно было внести различные поправки. Покупатели с радостью выискивали неудачные выражений или, на их взгляд, неточно описанные события. На Земле эти писатели были хорошо оплачиваемыми знаменитостями, зачастую более интересными личностями, чем написанные ими книги. Марк Плауман, автор «Сущности Времени», «Сущности Пространства» и тридцати других произведений, был серьезным поэтом до тех пор, пока не переключился на написание кинетических романов и не открыл в себе страсть к быстрым лошадям и медлительным женщинам.
Дилогия «Время — Пространство» состояла из более чем двух миллионов слов, была более запутанной, чем «Воспоминание о прошлом», вмещала в себя больше персонажей, чем «Война и мир», и по сложности могла сравниться только с налоговой декларацией. О'Хара Спросила как?то Эви, почему она, если у нее столько свободного времени, не берется за диссертацию вместо изучения этого мудреного труда. Эви ответила, что если бы О'Хара хоть раз позволила себе быть легкомысленной, она бы поняла, что испытываешь при чтении подобных романов, и потом — это занятие забавляет.
Правда, в эти дни вряд ли кто?нибудь забавлялся. Потеря литературы была не самым страшным. Исчезновение записей по ведению сельского хозяйства представляло собой гораздо большую опасность; потеря урожая могла означать потерю вида растения; потеря вида нарушала хрупкий биомир. Полная неразбериха была и в досье на членов экипажа. Конечно, наряду с людьми, скорбящими о потере любимых кинокартин или записей о наиболее важных научных достижениях, оказалось немало таких, которые были безумно счастливы подвернувшейся возможности подправить свою автобиографию. Небольшое полицейское управление работало без отдыха, официально и неофициально собирая данные, проверяя достоверность слухов и сплетен людей друг о друге.
В первую неделю вследствие потери медицинских записей умерло двести тридцать человек, большинству из которых было более ста лет. Эви работала в «комнате скорой помощи» по две смены, по двадцать часов в сутки, и видела, что основная проблема — сильные ушибы. По предварительным данным, у них оставался приблизительно трехнедельный запас транквилизаторов и четырехнедельный — антидепрессантов. Но, вероятно, инженерам?химикам удастся вскоре расшифровать достаточное количество медицинских текстов, чтобы начать выпускать новые препараты. Или, может быть, гражданские инженеры смогут покрыть все стены резиной?