О'Хара: Особенно среди девонитов.
Голограмма: Другая причина — простое беспокойство за род человеческий, о чем мы заявляли в открытую. Если будет еще одна война, она может стать последней.
Вопрос заключается в том, будем ли мы тогда все еще достойны выживания. Этот вопрос остается открытым.
Боюсь, нам не следует рисковать, обсуждая эту проблему даже с глазу на глаз. К тому времени, когда Гарри отдаст тебе эту пленку, вы уже удалитесь от Ново?Йорка на несколько световых месяцев. Трудновато поддерживать разговор на таком расстоянии.
Ты и сама могла предположить, что нечто подобное уже происходит. Я начала задумываться над этим задолго до того, как была избрана, к тому же Маркус просветил меня. Многие люди жалуются на правительство, которое, сидя у них на хребте, дергает за ниточки управления. А ведь народ не знает и половины того, что ему уготовано.
Смешно говорить «прощай», когда завтра я увижу тебя в офисе. Ты еще пробудешь здесь месяца два. Но я уже по тебе скучаю.
Не хотелось выбивать тебя из колеи этим разговором. Когда?нибудь ты будешь… впрочем, уже… знаешь, что я чувствую по отношению к тебе. Ты для меня ближе и роднее, чем мои сыновья.
До свидания. (Голограмма исчезает.)
О'Хара (дрожащим голосом): Ты меня еще слышишь?
Ответа нет. Вытирает слезы и около минуты смотрит в угол, где только что была голограмма. Отрешенно берет стакан и доливает вино. Затем вынимает пленку и начинает сминать ее, пока не доламывает до конца.
Кидает кусочки в утилизатор.
Достает из буфета пакет с вином, банное полотенце, берет сумочку и выходит.
Глава 6
ЧТО РАСТЕТ НОЧЬЮ
Я устала, но знала, что не засну, пока не позанимаюсь физическими упражнениями. Целый день я сидела и терпеливо слушала тех, кого не особенно хотела слышать.
Я выбрала длинную дорогу к бассейну, чтобы пройти через успокоительную темноту агро?отсека. В полумраке обострилось обоняние, запах растений стал сильнее. (Интересно, растут ли они в темноте?) Единственным освещением было смутное мерцание плит дорожки. Когда по дорожке проходят люди, от плит отражаются туманные отблески. Бормочешь «добрый вечер» и удаляешься, чувствуя себя окруженной какой?то тайной. Как всегда, слышно, как кто?то занимается любовью в неосвещенных закутках. И, как всегда, я подумала, что, возможно, эти люди даже не знают друг друга — просто прохожие, случайно задевшие друг друга локтями. Ощутив Нечто, они остановились и направились во тьму утолить это Нечто. Потом, вероятно, они молча разойдутся, а ты какое?то время будешь терзаться догадками, не пропустила ли своего дьявола?искусителя.
По всему садово?огородному участку есть, так сказать, альковы: «Встретимся между грядками капусты и картошки в 23. 00».
Какое?то непонятное побуждение заставило меня шагнуть на неосвещенную дорожку и постоять пару минут в кромешной тьме, наблюдая за неясными тенями. Я вспомнила о вине и сделала небольшой глоток. Вкус не вязался с запахом влажной листвы. Мне вдруг пришло в голову, что если я еще постою здесь, то рано или поздно какая?нибудь хихикающая парочка свернет в мою сторону и в порыве неутолимой страсти опрокинет меня на грядку с брокколи. Но ничего подобного не произошло, и я продолжила свой путь к бассейну, решив не стоять на пути у настоящей любви.
Мне пришлось подняться на пятый уровень, чтобы обогнуть ферму по производству дрожжей. Агро?конторы были ярко освещены, в них кипела жизнь, что меня немного озадачило. Фермерам следовало бы ложиться с закатом, а подниматься с восходом солнца, чтобы вовремя накормить скотину.
Для такого позднего часа бассейн был переполнен. Люди больше общались между собой, чем занимались спортом. Я увидела Дэна в дальнем конце и окликнула его. Он, похоже, не слышал, но заметил меня, когда повернулся лицом к бассейну и подошел.
— Это Гарри тебя так долго продержал?
— Нет, нужно было зайти в кабинет, проверить кое?что. Угощайся. — Я протянула ему пакет с вином.
— Спасибо. — Он сделал глоток и поставил пакет обратно на полку. — Ну и как ты себя чувствуешь?
— А как я должна себя чувствовать? Ты что, знаешь, о чем он со мной говорил?
— Да я не об этом. — Он коснулся моей руки. — Я имею в виду, как самочувствие!
Прошлой ночью я спала с Джоном, вот что он имел в виду.
— Иногда я ощущаю себя мячиком, который перекидывают туда?сюда. А как ты себя чувствуешь?
— Послушай, я заказал нам секс?хижину, на всякий случай.
(Никто, кроме заведующего развлечениями, не называл их саунами с нулевой гравитацией.)
— Спасибо, что предупредил заранее.
— Да я так, на всякий случай.
— Я не в настроении, Дэн. То есть я в настроении, но не в том, которое годится для этого.
— О'кей, о'кей. — Он отыскал свою одежду и натянул трусы. — Ну так о чем же ты болтала со своим «любимым» профессором?
— Не могу тебе сказать.
Я закончила раздеваться. Смешно, но мне не хотелось снимать трусики, пока он не наденет свои. И все это в помещении, в котором находились еще пятьдесят мужчин, причем абсолютно голых, которые не были моими мужьями.
— А, кажется, понимаю.
— Думаю, тебе это не сложно. — Я пыталась говорить ровным, спокойным голосом. Если мы стали расходиться во взглядах, то я не подам виду и буду держать полученную мною информацию в тайне. — Мне было рекомендовано не обсуждать эту тему ни с кем, пока я опять не поговорю с ним в четверг. Вероятно, именно тогда будет заключено тайное перемирие.