— Там должен был остаться один из представителей внеземной цивилизации, — напоминаю я. — Возможно несколько. В трупном состоянии.
Силуэт, не торопясь, растирает ладошками облысевшую ромашку, отчего по камере разнесся запах лета.
— На месте взрыва не обнаружено ничего, что могло бы напоминать живую материю. Но я вам верю, лейтенант. Знаете почему? Рядом с вашим телом саперы нашли странную загнутую палку. Специалисты тщательно изучили ее и пришли к выводу, что материал, из которого она изготовлена, не из нашей вселенной. Экспериментальным путем установлено, что из данного сплава получаются самые прочные гвозди в мире.
Я не расстраиваю силуэт и не говорю, что найденная палка до переплавки на гвозди была самым разрушительным оружием в мире.
— Я также верю по той простой причине, что нами в районе только что происшедших событий давно замечена необычная активность, если можно так выразится, внеземных форм жизни. Свидетели из гражданского населения не раз видели над восьмым микрорайоном странные летающие объекты. Замеры показали, что данное место представляет собой дыру во времени и в пространстве. Если к этому прибавить внезапные появления иностранных подданных, то становится понятным, что ваше участие во всей этой истории нам особенно интересно.
Товарищ явно начитался глупых книжек. Дыры, активность, замеры. По?моему, все гораздо проще. Ну, прилетели ребята с других звезд. Ну, перевезли нелегально пару дюжин туристов. Проблем?то!
— И что теперь? — однако, ставить под сомнение чужое заблуждение не стоит. — Продолжать ли мне дальше расследование?
— Нет больше никакого дела. Знаете, лейтенант, открою вам маленький, но очень важный секрет. На дне воронки мы обнаружили внеземное послание всем жителям Земли. Не стану вдаваться в подробности, но там есть несколько слов лично для вас, лейтенант. Те, кто оставил послание, от всех четырех сердец выражают вам благодарность. После вашего, несомненно, героического поступка, я цитирую: — «Мы, обитатели планеты Чан, осознав всю негативность собственного поведения на планете Земля, полностью встали на честный путь и никогда больше не прилетим шабашить на Землю».
— Они никогда не прилетят, — я немного расстроен. Хорошие были ребята. Хоть и падали от одного удара.
— Но прилетят другие, — незнакомец не унимается, продолжая истязать очередную ромашку. — Поэтому мы хотим, чтобы вы, со своими способностями, со своим рвением и удачливостью, работали на нас. Согласитесь, лейтенант, глупо хоронить такого человека, как вы. Я не слишком фигурально выражаюсь? Нет, нет! Никто не собирается загонять вас в подземные лаборатории. И никто не хочет ставить на вас опыты. Отдохните пару дней. Наберитесь сил. С вашим руководством все согласовано. А потом получите новое назначение. Кстати, лейтенант, вы случайно не знаете, кто скрутил с танков все гусеницы?
Я, выбритый и вымытый, отутюженный и выспавшийся, в сопровождении двух десятков мотоциклистов в маскировочных халатах, еду на дежурном «газике» в отделение. Рядом сидят две угрюмые личности. На каждом ухабе заботливо поддерживают меня под локотки. Приказ — доставить до пункта назначения без единого упавшего волоска.
На попытки заговорить угрюмые личности отмалчиваются. Я даже пытаюсь ущипнуть одного из них. Никакого результата. Личность морщится, но рукам волю не дает. Приказ….
— Хррр. Первый, первый! — это с переднего сиденья третья личность связывается с таинственным «первым» по рации.
Я даже пытаюсь ущипнуть одного из них. Никакого результата. Личность морщится, но рукам волю не дает. Приказ….
— Хррр. Первый, первый! — это с переднего сиденья третья личность связывается с таинственным «первым» по рации. — Подъезжаем к объекту. Посылка готова к передаче. Подготовьте приемную комиссию.
«Газик» подъезжает к обшарпанному входу. Машину мгновенно окружают плотным кольцом солдатики срочной службы. С автоматами и задумчивыми сержантами.
— Хррр. Выносите посылку, — хрипит рация. — Всем, всем! Готовность номер «раз».
Веселое зрелище. Угрюмые парни с натянутыми на лица черными лыжными шапочками с прорезями для глаз, аккуратно вынимают меня из машины и, не обращая внимания на возгласы прохожих о поимке очередного маньяка, втаскивают на крыльцо отделения. Вертят по сторонам лыжными шапочками, проверяя, все ли в порядке и ласково запихивают меня в двери. Случайного полковника, оказавшегося в дверях не ко времени, укладывают на грязный пол. Приказ.
— Хррр. Посылка внутри.
— Хррр. Снимите наружную обертку. Сообщите о состоянии посылки.
— Хррр. Наружное наблюдение снято. Посылка в весе не потеряла. Готова к передаче.
Лыжные шапочки короткими перебежками доводят меня до дверей приемной. Отдают честь и оставляют прислоненным к стене под неусыпный взор секретарши Лидочки, вооруженной по торжественному случаю пистолетом. От непривычно тяжелого веса оружия руки секретарши дрожат, а по молодому девичьему лицу текут капельки пота, перемешиваясь с импортной косметикой.
Известная мне статистика говорит, что наибольшее число нервных срывов происходит у секретарш, которым доверяют оружие. Поэтому я, от греха подальше, стою смирно, вопросов не задаю, в глаза молодым, но нервным особам, не смотрю. Дрогнет рука у молодого бойца, поминай Лешка, как звали.