— Почему ты не пресёк его действия сразу? — удивился Лис. — Ты на либерала не похож! Чего смотрел?
— Сначала я просто не понимал происхождения этих эффектов — в принципе, вариации хода исторического развития возникают и сами по себе, и немало.
Но очень сильные подозрения у меня появились после революции во Франции в конце восемнадцатого века. Правда, это всё были случаи, когда он не мог действовать совершенно открыто, поскольку я тогда лично присутствовал на Земле, и поэтому там удалось быстро кое-что выправить. Конечно, сам факт такого кровавого помешательства не мог остаться без серьёзных последствий. Ты, возможно, вспомнишь, что французские революционеры начали совершенно бессмысленные казни, занялись переименованием месяцев календаря — бредовое занятие и чрезвычайно дурной прецедент в истории, деяние, отвлекающее впустую массу времени и людских сил. Если бы я тогда сразу догадался о причинах этого явления, многое вообще осталось почти без последствий. Но примерно через пятьдесят лет я покинул Землю на довольно долгий по здешним меркам срок, а когда вернулся, то пришёл в ужас: чуть-чуть не дошло до атомной войны.
— А, ты имеешь в виду Карибский кризис? — спросил Лис. — То есть, ты отсутствовал лет сто пятьдесят…
— Да это всё уже следствие! — махнул рукой Сварог. — Я имею в виду бомбы, сброшенные на Японию.
— И это его рук дело?! — изумился Лис.
— Не он сам их сбрасывал, естественно. Но, я просчитал: это прямой результат его активной и неприкрытой от меня деятельности в конце девятнадцатого — начале двадцатого века, особенно в Российской и Германской Империях, а потом и в Китае, но там у него не хватило времени. Кровь революции во Франции показалась по сравнению с этими новыми акциями жалким ручейком, а самое тут главное — последствия для общего направления развития человечества. Например, в России люди, которые пришли к власти в результате серии революций начала века, никогда бы не добились этого без финансовой поддержки их Инглемазом и применения им на некоторой части населения психотропных средств с генетически пролонгированным действием. В России он вообще развернулся масштабно и рассчитал правильно: эффект большой территории.
— В смысле? — не понял Лис.
— Ну, чем больше страна по площади, тем сильнее процессы, происходящие в ней, влияют на всю цивилизацию планеты. Так вот, когда я наконец понял, что это его рук дело, я наконец выкинул его вон. Надо было просто убить его, но я был настолько взбешён, что хотел, чтобы он помучался, чтобы окунулся во все гадости мира, которые сам же и сотворил. Я вышвырнул его без средств к существованию, отрезав, как считал, от возможности вернуться в любой мир Творцов.
— Видимо, как раз в этот период мы с ним и столкнулись, — задумчиво сказал Лис.
— Да, это соответствует времени, о котором ты рассказывал. К сожалению, я не учёл, что он, судя по всему, готовился и к такому повороту событий. Кроме того, на Земле разбросано много забытых мобильных и стационарных точек перехода в миры Творцов. Какие-то пришли в негодность или уничтожены, но какие-то продолжали действовать. Даже если Инглемаз не имел ничего в запасе, то, зная, что искать, он, в конце концов, видимо, что-то нашёл. Затем где-то в мирах Творцов он откопал Ключ.
— Значит, он проник и в Центр? — спросил Лис.
— Нет, к счастью, так просто эти функции Ключа не понять. Я и мои бывшие партнёры разбирались очень долго. Но он захватил так называемую резиденцию Центра — систему помещений, примыкающих непосредственно к нему.
— Так… — сказал Лис и задумался.
Сварог тоже замолчал, ожидая продолжения реплики Лиса. Лис лихорадочно прикидывал, стоит ли сказать Сварогу про Ключ. При наличии Ключа Сварог может проникнуть в этот свой Центр и нанести неожиданный удар Инглемазу. Тогда отпадает необходимость в неких хитроумных планах, всё станет проще простого. Но… тогда, как только Ключ окажется у Сварога, Лис становится ему не нужен.
Но… тогда, как только Ключ окажется у Сварога, Лис становится ему не нужен.
— Так-так, — поспешно сказал Лис, стараясь замаскировать своё замешательство. — Так ты уверен, что он не мог проникнуть в Центр даже с Ключом?
— Дело в том, что у Ключей есть особенность: они открывают вход к терминалу Центра только, если они настроены, «запрограммированы» на данный терминал. Да и вообще, если бы он туда проник, то он и разговаривал с тобой иначе, а, скорее всего, вообще не разговаривал. С Ключом он попал в какую-то из моих резиденций, как я уже говорил, а я как раз отсутствовал, что позволило ему прикинуться мной для охранников. По всему миру у меня имелись люди, работавшие на меня, но они никогда не знали моего настоящего облика. Получив доступ внутрь моей системы, Инглемаз стал для них фактически мной, и, как я понял очень быстро, представил им свою определённую внешность, чтобы, во всяком случае, руководство групп, знало его в лицо. Но я не знаю, какую внешность он выбрал, иначе мог бы скопировать её и где-то ударить его же оружием. Однако я не уверен, что он не дал этим людям какие-либо более тонкие устройства распознавания личности, например, на генетическом уровне. Тогда любая моя попытка контакта с моими же, в сущности, людьми может оказаться для меня смертельной. Незадолго до «переворота» я, правда, создал в нескольких местах новые группы, о которых он ничего не знал, но их было слишком мало. В России, например, такую группу возглавлял человек по имени Михаил Петрович. Однако, в конечном счёте, эти группы — не самое главное. Главное, что я лишился доступа к терминалам Центра, а, используя их, этот маньяк может натворить что угодно. Сами по себе люди, которые работали на меня, а теперь, того не ведая, работают на него, не являются проблемой: не станет Инглемаза, я создам новые организации.