— То, что ты на меня кинулся, говорит либо о том, что ты врёшь, и никакого стационарного выхода из этого мира нет…
— Они есть, — запротестовал Инглемаз, — и не один. Я знаю четыре. — Да, я тоже так думаю, — согласился Лис. — Если бы их не было, то ты, полагаю, упирался бы очень сильно, а так ты довольно легко согласился сюда отправиться. Так, вот, продолжаю: или же это свидетельствует о том, что ты такая сволочь, что даже не можешь себе представить, что кто-то своё слово может сдержать. Ты ненавидишь собратьев-Творцов, ты предал Сварога, который тебе доверился…
— Он мне почти ничего не показывал, — быстро вставил Инглемаз. — А, ну да, конечно, ты обиделся и поэтому пытался его уничтожить. Вот если бы он тебе показал всё, что надо, ты бы уничтожил его с гарантией, верно? А так — как жаль! Ты начал использовать этих монстров — шаровиков против своих же соплеменников, но сам же провалился в яму, которую выкопал. Знаешь, я не злорадный человек, но в этой ситуации не могу удержаться, чтобы не сказать: «Так тебе и надо!» Ты поскользнулся в собственном дерьме. И всё-таки я не могу и, наверное, никогда не пойму до конца, что тобой движет. Тебя ведь, в общем-то, нельзя назвать трусом. Был бы ты трусом, сидел бы как Нимрат в своём мирке и не высовывался. А ты ведь крутился на Земле, да ещё в такие времена, если я имею о тебе достоверную информацию. Подменять римских патрициев и императоров — это ведь надо смелость иметь. Тебя же чуть не прикончили там, и Сварог тебя вытащил. А ты пытался его уничтожить!…
Инглемаз угрюмо молчал.
— Или вот ты без оружия кинулся на меня — тоже смело: я-то мог тебя убить. Что тобой движет, не понимаю? Не проще ли помогать мне и потом расстаться и не мешать друг другу? Или тебе вообще мешает существование любой достаточно сильной личности, даже находящейся в другой вселенной? Ты не можешь успокоиться, пока знаешь, что есть хоть кто-то, по возможностям равный или превосходящий тебя? Откуда вы берётесь, такие патологические типы?
Инглемаз молчал.
— Я даже начал сомневаться, что же мне с тобой делать? — продолжал Лис. — Нам же придётся провести вместе некоторое время. К счастью, я вспомнил, что у меня есть одно средство.
Лис достал из сумки «поводок» и бросил одну спираль Инглемазу.
— Надень на шею! — приказал он. — Может, это тебе не понравится, но тогда мне останется только обездвижить или укоротить твои паршивые ручонки. Выбирай!
Инглемаз поморщился, но деться было некуда. Конечно, он прекрасно знал, что такое «поводок». Он нехотя расправил спиральную ленту и приложил её к горлу. Спираль свободно, но достаточно плотно обвилась вокруг шеи. Она имела молекулярный замок, и теперь открыть её можно было только с помощью второй части устройства. Вторую спираль с контрольным устройством Лис надел себе на руку. Теперь Инглемаз не мог приблизиться к Лису ближе, чем на три метра, а сам Лис при желании подойти к нему мог. Невидимое поле, связывающее две спирали, имело анизотропную направленность и позволяло обладателю «ошейника» перемещаться только в интервале от трёх до двадцати метров от управляющего устройства. Ни приблизиться, ни уйти дальше этой дистанции носитель «ошейника» не мог.
Ни приблизиться, ни уйти дальше этой дистанции носитель «ошейника» не мог.
— За мной! — сказал Лис, и, не оборачиваясь, полез вверх по склону.
ГЛАВА 18
Двигаясь по следам Монры и Терпа, они миновали несколько глинистых увалов. Карабкаться по крутым склонам под палящими лучами маленького солнца было тяжело. В некоторых местах на дне промытых лощин вода уже почти высохла, и переходить такие места приходилось, проваливаясь иногда выше, чем по колено в густую жижу. Инглемаз, лишённый доспехов, неплохо предохраняющих от жары, начал стонать и проклинать всё на свете.
Кое-где в быстро пересыхающих лужах трепыхались, умирая, рыбы. При случайном взгляде издали рыбы как рыбы, некоторые были похожи на карпа. Но, присмотревшись, Лис увидел, что на брюхе у них имеются странные выросты, напоминающие лапы. Рыбы вовсе не умирали, а с помощью этих отростков пытались закопаться в ещё жидкую глину.
— Здешнюю живность есть можно? — спросил Лис.
— Небелковых форм здесь нет, так что можно. Кроме того, хватает съедобных растений, — ответил, обливаясь потом Инглемаз. — Например, выше на плато есть отличные ягоды, в лесу попадались даже дедае. А вообще я пользовался пищевыми синтезаторами, когда пытался переделать этот мир, у меня они тогда были.
— А откуда такие рыбы?
Инглемаз пожал плечами:
— Не я их выводил. Этим миром занимались и до меня, так что кое-какая живность уже была, когда я здесь впервые появился… Ну, я потом что-то добавил. — Лису почудилось в его голосе сожаление.
— Значит, с голоду не умрём, — констатировал Лис. — Ладно, выйдем из этих каньонов, ты мне расскажешь подробнее.
Наконец они взобрались по последнему склону и оказались на плато, где каменистая почва была перемешана с коричнево-серым суглинком. О присутствии твёрдых горных пород можно было догадаться уже в последней лощине: в глине попадались камни, явно упавшие сверху.