Трудно отворить накрепко запертую дверь. Ну а если она только и ждет, чтобы ее открыли? Если нужно только проломить тонкий лед, за которым дожидается свободного бега водный поток? Я ощущала, почти что видела дремлющую в окрестностях озера колдовскую силу. Слабую, пригасшую, но живую. Превратить племя полумедведей в людей я бы не взялась. Но пройти по проторенной чародейкой тропке — почему бы и нет? Только вот тропинка за тысячелетия изрядно заросла.
— «Эту песню помнят камни, помнит тень и глубина», — пробормотала я себе под нос. Еще лет пятьсот назад здесь все пело само — стоило только сказать слово. Такова была сила чародейства — я это ощущала. А сейчас приходилось идти на ощупь.
Сначала я вообще хотела заставить великанов повторить сцену «Ах, мы спали, мы проснулись и увидели ее». Но, поразмыслив, от этой затеи отказалась. Вряд ли именно так все и было тысячу лет назад. Откуда дубины и копья у полумедведей и с чего бы им вообще чем-то делиться с проходящей мимо эльфийкой? Скорее всего они просто загнали случайную странницу на макушку какой-нибудь прибрежной елки, а зачаровала она их, чтобы дерево с корнем не выдернули. И удрала тихонько, пока великаны первый раз разводили огонь и лупили себя по пальцам, обтесывая дубины. А красивую историю о встрече, ахах, охах и подарках они придумали позже, чтобы перед детьми стыдно не было. Словом, на память великанов полагаться я не могла. Оставалась музыка. Веселые и быстрые песни здоровилам не нравились. Значит, десять веков назад у озера играли что-то возвышенное и проникновенное, как обычно Перворожденные и любят. А слова… Ну а что слова? Буду пока просто подвывать. Кто там расслышит.
— Эоллоулоу…
Великаны удивленно повернули головы, услышав незнакомый вой.
Первые аккорды подобрались благодаря резьбе на пеньке. Руки, правда, пришлось ставить чуть по-другому, но старейшина смолчал, а Сила отозвалась слабой дрожью. Хорошо! Девочка задавала темп. Стучать великаны любили и умели, оставалось лишь надеяться, что напев не перекрутили за века совершенно. Я вновь и вновь повторяла первые аккорды, пробегалась пальцами по струнам, слушала Силу, глядела за девочкой и наблюдала за старейшиной.
— Ага! — что-то в озере вдруг отозвалось на перебор. Запомним!
Аккорд за аккордом сдавалась музыка, и я тянулась к ней навстречу. Уже перестали ныть и зашевелились великаны, почуяв изменения. Опа! Тупик! Не то. Не то. Я пробовала и так, и этак, но Сила была глуха. На что я вообще надеялась?
— Угр! — Старейшина изо всех сил пытался привлечь мое внимание. А когда поймал взгляд, резко махнул рукой. Ему что, надоело? — Угр! Угр! — От руки старейшины невинно пострадал пристроившийся рядом Бур. Здоровяк схватился за левое ухо и страдальчески скривился. Правое уже и так багровело среди его волос, как кочан красной капусты. С ним успела поработать Дрра.
— Не отвлекай, — тихонько проворчала я старейшине, но он не унимался. Подчиняясь его жесту, я раздраженно ударила по струнам. Ух ты! Сила тут же всколыхнулась. Вот он о чем! Интересный переход! — Эллолиэ-аллолиоэ-э-э, — старалась я, и Сила не возражала. Становилось и проще, и трудней.
Сила живет. Вьется вокруг меня, пронизывает и наполняет, легонько трогает струны, пытается шевелить моими губами, подсказывая музыку нужных слов. Я не противлюсь этому, раскрываюсь навстречу. А Сила крепнет, становится все явственней и ощутимей. Как зарождающийся ветер, который только что нежно овевал твою щеку, а через миг готов сорвать тебя с места и понести. Я вдруг четко ощутила грань, перед которой еще могла остановиться. Но не остан овилась. И Сила пробудилась полностью.
— Угр-дуф-выф, — доносилось от великанов взволнованное ворчание. Из глубины озера поднималось слабое сияние. Прибрежные камни меняли цвет, а в небе вдруг проступили семь ярких звезд.
Я изо всех сил стиснула зубы, потом спохватилась и продолжила песню. Эльфийка пела ночью! Какая же я дура! Какое сумеречное заклятие сплетется под солнечным светом? Но отступать уже было поздно. Сила кружила рядом, наполняла озеро и округу, собиралась в тугие кольца и распадалась. Она ждала только приказа. Последнего слова, звука, жеста. А откуда я могла его знать? Я замерла, напевая бессмыслицу и пробегая по струнам простыми переборами. Сила еще слушалась, но ее терпение было не беспредельным. Вот-вот дрогнут мои пальцы, смолкнет голос — и все сорвется, и страшно подумать, что тогда произойдет! В отчаянии я повернулась к Воротнику.
«Помоги!» — Дракончик понял меня с полувзгляда и выразительно дернул клювом в сторону великанов. Я перевела взгляд. Здоровяки сбились в одну большую кучу. Взрослые прижимали к себе детей, мужчины заслоняли женщин, и все с одинаковой отчаянной надеждой глядели на меня. А я не знала, что делать! Откуда взять последний кусочек ключа! Кто его помнит?
— «Помнят скалы, помнят воды, помнят тени, помнит кровь», — бездумно пробормотала я себе. Кровь! Вот разгадка! Я быстро развернулась к топчущейся девочке. Они забыли слова и мелодию. Но текущая в их жилах кровь помнит все. Я ухватила великанское дитя за руку. Девочка удивленно пискнула. Я крепко зажмурилась, вслушиваясь в биение ее сердца. «Помоги мне. Помоги им».