Леший потерянно молчал.
— Эх, вывел бы кто меня к людям, — забросила я напоследок удочку. — Я бы ему век благодарна была! Любую службу исполнила бы! Но такое только Лесному Хозяину под силу, больше никому. Вот бы он меня простил!
— Любую службу, говоришь… — Леший задумался.
А дальше все было довольно просто. Фантазия у лесного повелителя, конечно, разыгралась, но тут уже я была начеку. Призналась, что понятия не имею, как извести Хромого Зайца, на которого леший, похоже, не одну сотню лет точил зуб. Наотрез отказалась пилить старую вербу на Каменной Горке. Не взялась насыпать красной грязи в любимый бочажок какого-то немилого лешему водяного. Сказала твердое «нет» поручению выгнать из его владений какого-то Кыха. Леший слышал «нет, нет и нет». Я разложила перед собой весь музыкальный мешок и иногда, будто случайно, начинала наигрывать на арфе, стукать по барабану, извлекала пару трелей из свирели и опять бормотала несколько рифм о сидящем очень высоко глупом лешем. Каждый раз плененный хозяин сбивался с мысли и терялся.
— Ну и толку мне с тебя, девица? — спросил он, когда я отказалась прославлять его доблесть на всех рынках, торжищах и собраниях ежедневно и черезнощно. — То ты не можешь, того не сделаешь, за это не возьмешься…
— Могу я тебе пригодиться, да еще как, — спокойно возразила я, — Так помочь, как никто другой не поможет!
— Это как? — тут же заглотил наживку леший.
— Выпустить тебя, — спокойно ответила я.
— Хе-хе-хе! — засмеялся после заминки леший, но я будто случайно стукнула пару раз по барабану. Лесной Хозяин тут же смолк. — Песню сложишь, как меня ловила, на дереве держала? — продолжил голос чуть позже деловито.
— Только Восточный Тракт увижу — все слова из головы вылетят! — торжественно пообещала я.
— Поклянешься?
— Солнцем поклянусь! Только и ты пообещай!
После долгой паузы старческий голос коротко сказал:
— Хорошо.
Я сразу же очертила круг и достала из сумки золотую монету. Клятва на деньгах. А что поделать? Какое еще солнце найдешь глубокой ночью в лесу?
— Ну все.
Клятва на деньгах. А что поделать? Какое еще солнце найдешь глубокой ночью в лесу?
— Ну все. — Я устало вышла из круга. В свидетели вызывались такие силы, что по траве до сих пор пробегали короткие зеленые сполохи, а в парочке мест распустились неурочные подснежники. Целое сонмище разнообразных сил и созданий теперь следило за нами и готово было уличить во лжи. Может, оно и к лучшему. Большинство списка предложил леший, но и я от себя добавила Огонь и Грозу — как Лесной Хозяин ни противился. Должен же и он чего-нибудь бояться! От огня осталась небольшая дымящаяся проплешина, вместо грозы я стукнула пару раз в барабан. Получилось или нет — не знаю. Но дело сделано, клятвы сказаны и скреплены. Пора было освобождать моего узника. Я торжественно подошла к осине, остановилась у внешнего круга с горящей веткой в руке.
— Завтра, как договорились? — на всякий случай уточнила я.
— Как договорились, — подтвердил голос.
— Как поклялись, — не унималась я.
— Мароша тому свидетельница. — До сих пор не знаю, что за создание призывал в видоки леший, но, видно, верил он ей крепко.
— Ну ладно. — Быстро, пока не истаяла решимость, я наклонилась вперед и приготовленной веткой затерла кусочек первого круга, потом второго, а затем и третьего. И тут же отступила, держа горящий факел над собой. Была у меня маленькая мечта — хотелось увидеть Лесного Хозяина своими глазами. Передо мной высилась битая жизнью осина, и я замерла, навострив уши и вглядываясь в листву наверху, ожидая, пока по стволу соскользнет старичок в зеленом кафтане. — Ой! — Налетевший порыв ветра сбил с факела огонь. Я отшатнулась, потянулась за Шпилькой. Показалось или мимо меня что-то пронеслось? Вдали, в лесу, стихал негромкий торжествующий смех. Уже понимая, что опоздала и ничего не увижу, я подбежала к костру, с размаху ударила по нему ногой и тут же отскочила в сторону. Рдеющие угли выстрелили светящейся струей в сторону разомкнутого круга, на миг осветили пространство перед собой, упали — и тут же начали гаснуть в ласковом плену сочной травы. Но я успела увидеть главное.
Дерева не было. В очерченном тремя кругами кольце темнело неровное пятно. Я подошла, тронула рукой. Просто голая земля. Вот как. Но это нечестно! Я ведь эту осину толком и не разглядела! Знала бы!
— Ты знал, что это он? — обернулась я к безмятежно лежащему на животе Воротнику. Тот довольно кивнул. — Почему не сказал?
— Я же говорил — он разный, — Ррррр! — Нахальный дракончик даже не стал шевелиться, когда в его сторону полетел пук травы. Отведя душу, я угрюмо села на землю.
— Ну что же. Будем спать!
Высоко в небе уже появились серые проблески приближающегося рассвета.
В утреннем путешествии не изменилось ничего. Я снова ехала наугад, снова вокруг дышал и шептался с листьями ветер, и Воротник терся боком о ноги Мышака. Все было по-прежнему. Но и совсем по-другому! Мне хотелось улыбаться и петь. Лесная тропинка стелилась Мышаку под копыта ровным, удобным и твердым путем без оврагов и подъемов, над тропой не нависали готовые выбить меня из седла ветки, не попадались нам вредные или голодные звери, да и вообще никто не попадался. Да! Сегодня все было по-другому! И когда вдалеке, среди деревьев, сверкнул сияющей верхушкой Столб Света, я только улыбнулась. Путь обратно занял меньше половины дня. Я даже не успела проголодаться. Как же я обрадовалась знаку Солнца посреди обычной широкой утоптанной тропинки!