«Квинов» я постепенно начал разнообразить Томом Вэйтсом и Ником Кэйвом; потом мне подарили саундтреки к «Arizona Dream» и «Pulp Fiction»; количество «таблеток от Москвы» росло. Жизнь, соответственно, налаживалась.
Иногда я покидал Москву. Уезжал, по большей части, «туда, где нас нет»: в Европу, в мир иных запахов и иных лиц, теплых зимних туманов, чистых тротуаров, вечнозеленых кустарников, стерильных ванных комнат в отелях и прочих атрибутов «потусторонней жизни». Там, ясное дело, плеер был мне без надобности. Мешал даже: от некоторых разновидностей реальности таблеток не требуется. Однако я всегда брал с собой плеер и несколько любимых кассет, чтобы скрасить возвращение «домой». Долгую дорогу из Шереметьева в один из спальных районов Москвы то бишь. Привычная мысль: «Ненавижу Москву», — через несколько секунд сменялась благодушным: «Люблю Москву». Ненавижу, люблю, ненаблю, ненаблюз, ненаBlueValentines — ах!..
Так я учился любить город, в который меня забросило (выплывешь? — не выплывешь? — да по фигу) — а город, соответственно, привыкал к необходимости любить меня. Не знаю, как ваша, а моя жизнь похожа на вечеринку, где приходится пить только то, что принес с собой. Ничего у меня не бывает без взаимности: ни любви, ни ненависти, ни равнодушия. «Ненавижу… люблю… ненаблю», — озадаченно говорила мне Москва, подставляя тем не менее самые потаенные свои переулки для поглаживания и чуть ли не мурлыча.
И я тебя ненаблю. Вот и договорились, вот и славно.
Мы с Москвой «ненабили» друг друга под сладкоголосых «квинов» и под хриплоголосого Вэйтса; под старый недобрый «Sex Pistols» и под маленькую, легкомысленную, но пронзительную Дани Кляйн; под волшебника Клауса Номи (которого, кроме меня, в Москве, по-моему, вообще никто не слушает) и под «Einsturzende Neubauten», которых, кроме меня, слушает, в лучшем случае, человек двести… «Fucking stupid white man», — стала говорить мне Москва после того, как я обзавелся саундтреком к «Мертвецу». Да разве я спорю?
Со временем, кстати сказать, я заметил, что прохожие, автомобили, кошки, собаки, воробьи и вороны иногда начинают двигаться в такт музыке, которая звучит только для меня. Стоит мне снять наушники — они даже замирают на мгновение растерянно, не понимая, в каком же ритме теперь следует двигаться. Надеваешь наушники — на лицах прохожих даже облегчение появляется, честное слово! Но это уже из области очень индивидуальных и очень невнятных экспериментов, даже упоминания о которых должны быть темны, смутны и строго дозированы.
И последнее. Прогулки по городу с плеером — это вовсе не то же самое, что поездки в автомобиле с включенным радио. Все равно что героин с йогуртом сравнивать, право.
2000 г.
Lie-Art
Вдруг нашел древний, еще в самом начале моей московской жизни исписанный блокнот; в очередной раз изумился способности некоторых — не то что забытых, практически несуществующих! — вещей возникать из небытия, обнаруживаться в карманах почти новых, совсем другой эпохе принадлежащих, пиджаков. Однако среди записей нашлось несколько забавных. Вот одна из них, насколько я понимаю, что-то вроде проекта создания как бы нового (на самом деле — одного из древнейших) направления искусства.
Искусство лжи
Огромная надпись «Здесь был Бог» — на церкви или на скале в Крыму (можно повторить в куче разных мест).
Огромная надпись «Это не белое» — снегом по снегу.
«Никому нельзя верить» — с участием любой известной художественной галереи. На вернисаж приглашаются только завсегдатаи и друзья галерейщика, то есть те, кто уже давно привык часто бывать в этом месте. На дверях галереи висит табличка с названием любой посторонней организации. Внутри создать обстановку офиса, посадить несколько специально нанятых незнакомцев, чтобы создавали видимость работы и устало объясняли ошарашенным посетителям, что никакой галереи здесь больше нет.
«Эльдорадо» — камни на каком-нибудь пляже за ночь покрываются «золотой» краской.
«Странное место» — выбирается какой-нибудь участок парка (леса) поляна с несколькими деревьями. Желательно зимой, когда деревья без листьев. Стволы деревьев за ночь выкрашиваются в некий неподобающий цвет (лиловый, оранжевый, голубой).
«Это не ты» — зрители по одному запускаются в темную комнату, где имеется только зеркало с подсветкой снизу и (звук, или бегущая строка) тупо повторяется фраза «Это не ты».
Объявления: в соответствующие издания (газеты бесплатных объявлений, если есть возможность — в другие издания на правах рекламы) запускаются бредовые объявления, к примеру: «На временную работу требуются всадники Апокалипсиса, оплата по факту». Наверное, важно сообщить номер контактного пейджера и таким образом фиксировать реакцию откликнувшихся зрителей.
Ничего удивительного, что проект этот я не реализовал: строго говоря, я не художник, поэтому просто не знал, с чего следует начинать. А к тому времени, как технологии реализации художественных проектов стали мне более-менее понятны, я и забыл уже про «Искусство лжи».
А к тому времени, как технологии реализации художественных проектов стали мне более-менее понятны, я и забыл уже про «Искусство лжи». Но не в этом дело, конечно же.