Книга для таких, как я

87. Суждение

Составляя собственное суждение о предмете, мы похожи на слепых, щупавших слона. Единственное разумное поведение: опросить как можно больше «слепых» и создать свой «образ слона», у которого есть какой-никакой шанс быть похожим на Слона.

А как еще?

Т

88. Текст

Пригов в своей работе «Что надо знать о концептуализме» писал о тотальной вербализации изобразительного пространства, о нарастании числа объяснительных и мистификационных текстов, сопровождающих изобразительные объекты, и справедливо заметил, что эта традиция очень легко прижилась в русском концептуальном искусстве, легла на традиционное превалирование литературы в русской культуре, ее принципиальную предпосланность проявлению в любой другой сфере искусства.

В связи с этим грех не вспомнить изумительный термин Виктора Тупицына: Текстурбация (речеложство) — экстаз говорения, отличительная особенность речевых актов в русской культуре.

И завершить прилипчивым шутовским рефреном: «Текст это наше все».

89. Трансгрессия

Я поначалу намеревался писать о трансгрессии в связи с радикальными художественными практиками девяностых. Дескать, трансгрессия (прорыв то бишь) — одно из ключевых настроений и поведенческих стратегий актуального искусства девяностых годов, новая форма художественной искренности, безжалостность художника к себе и к зрителю. Потеря контроля над собой как необходимая составляющая художественного жеста; непредсказуемость поведения художника — непременная часть сценария акции; невозможность полноценной коммуникации между художником и аудиторией — один из критериев успешности.

Однако, пока я все это писал, я понял, что пытаюсь обмануть и себя, и читателя. Трансгрессия — это стратегия выхода за пределы познанного. И в этом смысле трансгрессия — не часть истории русского актуального искусства, а один из ориентиров для тех самых «лучших игроков», которые придут завтра. Электрификация в отдельно взятом конце тоннеля, если угодно.

90. Тусовка

Очень смешное определение слова «тусовка» я нашел в «Толковом словаре русского общего жаргона» Ермаковой-Земсковой-Розиной: Неорганизованное сборище людей, объединившихся для совместного времяпрепровождения. Смех смехом, но в качестве эпиграфа к статье о художественной тусовке цитата сия вполне годится. Действительно «сборище» и уж точно «неорганизованное».

Мне кажется, что слово «тусовка» (термин и жаргонизм в одном лице) пришло на выручку художественному сообществу в тот самый момент, когда употреблять пафосное, обремененное тяжкой мифологической подкладкой слово «богема» стало как-то уж вовсе неприлично. Сообщество людей, состоящих в интимных отношениях с художественным процессом, однако, никуда не делось; следовательно, какое-нибудь (само-) название все равно потребовалось бы.

Все к лучшему: достаточно зайти на вернисаж в любую из московских галерей, увидеть людей с неизменными пластиковыми стаканчиками в руках — да какая же это, к черту, «богема»? Типичная тусовка.

Виктор Мизиано, которому мы, собственно, и обязаны возможностью взглянуть на тусовку как на уникальный социокультурный феномен, в статье «Культурные противоречия тусовки» описывает тусовку как свободное открытое пространство, на котором встретились люди, свободные от каких-либо обязательств перед прошлым и полностью открытые перспективе; синонимы слова «свобода» и различные их производные вообще довольно часто встречаются в этом тексте, поскольку тусовка — это прежде всего добровольное сообщество.

Но там же говорится: Чтобы быть в тусовке, надо просто быть. Быть в нужное время и в нужном месте — там, где тусовка воспроизводит себя. Успешный тусовщик — это тот, кто в минимальное время успеет посетить максимальное количество мест. То есть суетиться надо, получается. Ох, нелегкая это работа…

Поэтому я-то как раз воспринимаю художественную тусовку как лукавую профанацию «свободного сообщества», своего рода несформулированное, невнятное (и поэтому тягостное) обязательство всех перед всеми. Но это я один такой мизантроп, наверное. Потому что в основе тусовки все же лежит любовь ее персонажей друг к другу. И ненависть, наверное, тоже. Как в любой большой семье, потому что тусовка — это еще и своего рода «семья», члены которой друг друга не выбирали… что, впрочем, не мешает им чувствовать друг друга родными людьми. Или людьми «одной породы» — как вам больше нравится.

Ф

91. Фельдман Рональд

Непонятно, конечно, что делает в «Азбуке современного русского искусства» этот американский гражданин. Наверное, просто присутствует тут в качестве ангела-хранителя.

Один из ведущих нью-йоркских галерейщиков, владелец галереи «Ronald Feldman Fine Arts»; фигура для московских художественных кругов восьмидесятых-начала девяностых почти мистическая, этакий «добрый волшебник» — по той простой причине, что Фельдман всерьез интересовался русским (или тогда оно еще было «советским»?) актуальным искусством. Он даже в Москву приезжал в конце восьмидесятых, когда поездки в Россию еще были в моде. Выставиться у Фельдмана означало чуть ли не в рай при жизни попасть — так, по крайней мере, тогда всем казалось.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134