83. Сквоты
Сквоты — это пустующие помещения, в которых обитают самовольно захватившие их жильцы.
Сквоты
Сквоты — это пустующие помещения, в которых обитают самовольно захватившие их жильцы. Понятно, что нас интересуют не сквоты вообще, как социальное явление, а конкретные точки на географической карте новейшей истории русского искусства, несколько домов в Москве и Петербурге, которые на какое-то время становились своеобразными арт-коммуналками, «центрами современного искусства».
Если классический западный сквот — это ангар или старая фабрика (с наивно размалеванным фасадом и флагом на крыше), обитатели которого непременно являются носителями соответствующей идеологии и всегда готовы бороться за свое жилище с муниципальными властями — да хоть с самим чертом! — то классический российский сквот — это расселенный жилой дом в центре города, пустующие квартиры которого временно заняты под художественные мастерские, музыкальные студии и просто спальни «сочувствующих».
В Москве эпоха сквотерства уже осталась в прошлом. Ее первой ласточкой стал «Детский сад»; потом пришло время знаменитого «Фурманного», расселенного дома в Фурманном переулке, где уже в 1987 году появились мастерские художников. Кажется, первыми там обосновались вернувшиеся из армии Мухоморы, Вадим Захаров, Юрий Альберт, Андрей Филиппов; «Чемпионы Мира»… Впрочем, количество жильцов постоянно возрастало, опустевшие квартиры одна за другой становились мастерскими, а для художников, приезжавших в Москву из других городов, квартиры на Фурманном были постоянным жильем. Многие и переехать-то в столицу решились лишь потому, что там был сквот на Фурманном: какая-никакая, а все же гарантия крыши над головой.
Фурманный переулок — это словосочетание стало адресом «неофициального» русского искусства конца восьмидесятых — эпитет «неофициальное» я выбрал осознанно и после долгих колебаний, как единственно возможное определение для разношерстной компании художников, обитавших на Фурманном. Эпоха расцвета Фурманного совпала с «русским бумом»: в воздухе пахло шальными деньгами, заграничными путешествиями и головокружительными карьерами, это было время непрерывного праздника, когда картины выхватывали из-под кисти, не дожидаясь, пока высохнет краска. «Невыносимая легкость бытия» — это могло быть сказано и про «фурманные времена».
В начале девяностых чудо закончилось, городские власти вдруг вспомнили про свое имущество; часть художников к тому времени уже благополучно обзавелась собственными мастерскими и квартирами, некоторые перебрались в такой же пустующий дом на Чистых Прудах, некоторые — в сквот на Ордынке, остальные тоже устроились как могли, ибо завершилась счастливая эпоха муниципального разгильдяйства, когда в центре Москвы было полно пустующих домов, в которых не спешили отключать свет, воду и прочие полезные для жизни коммуникации, однако «второго Фурманного» уже не получилось: чудеса все же не повторяются.
Зато в начале девяностых в Москве появилось еще два уникальных места: сквот «Заповедник на Петровском бульваре» и сквот в Трехпрудном переулке.
На Петровском бульваре, помимо прочих, обосновался патриарх русской альтернативной моды Петлюра (Александр Ляшенко); его присутствие, как мне кажется, оказало мощное влияние на атмосферу всей арт-колонии: жизнь в сквоте на Петровском казалась (по крайней мере, стороннему наблюдателю) непрерывным — не то карнавалом, не то фестивалем альтернативной культуры. Там проводились показы параллельного кино, показы мод, перформансы, выступления современного балета и просто какие-то безумные дискотеки во дворе для всех желающих; там же работал уникальный в своем роде бутик для любителей «инакой моды», где можно было (кстати, весьма недешево) приобрести дедушкины туфли родом из тридцатых годов, пиджак, снятый с завсегдатая модного нью-йоркского клуба, или древнюю коллекционную шаль ручной работы.
А в Трехпрудном переулке обитали ростовчане… впрочем, не только ростовчане: точно помню, что там были, в частности, мастерские Вадима Фишкина, Ильи Китупа и еще великое множество разных мастерских; однако ростовчане — люди южные, яркие, темпераментные, неудивительно, что мне именно они запомнились. К тому же первым обитателем Трехпрудного был ростовчанин Валерий Кошляков, а ростовчанин же Авдей Тер-Оганян стал инициатором массового заселения сквота.
Сквот в Трехпрудном переулке замечателен еще и тем, что в мансарде, под самой крышей, там находилась знаменитая в то время «Галерея на Трехпрудном», где раз в неделю по четвергам непременно случалось художественное событие. Динамическому развитию художественной ситуации такое положение вещей очень даже способствовало.
А вот в Петербурге эпоха сквотерства мало того, что до сих пор не закончилась, но и привела к тому, что художественное сообщество отвоевало себе «место под солнцем» — в самом центре города, на Пушкинской, 10. В 1996 году завершилась семилетняя борьба товарищества художников «Свободная культура» за дом, где с 1989 года селились питерские художники и музыканты.
Кроме творческих мастерских художников и музыкантов, членов Товарищества «Свободная культура», на Пушкинской, 10 разместились ·Музей Нонконформистского Искусства и Музей «Новой Академии Изящных Искусств»; галереи «ФОТОimage», «NAVICULA ARTIS», «Галерея 103» / Пушкинская обсерватория, Техно-Арт-Центр «Галереи 21» и его отделы: Кибер-Фемин-Клуб, Галерея Экспериментального Звука, «Фабрика Найденных Одежд» и Мастерские Новых Медиа; Русский Инженерный Театр «АХЕ», Петербургский Архив и Библиотека Независимого Искусства, музыкальный клуб-кафе «FISHFABRIQUE», магазин танцевальной, альтернативной и экспериментальной музыки «БАЗА» и еще великое множество всяческих замечательных заведений в таком же роде.