В заключение Седой спросил:
— Лужайка к вам еще не шьется?
— Нет покуда, — ответил А. М. Бык.
Он не соврал. Потому что до звонка Федору Петровичу оставалось еще никак не менее четырех с половиной часов.
XIV
Что же касается Доли Трепетного, то с ним приключилось вот что. Выполняя поручение, он бодрым шагом добрался до кооператива, спустился в подвал и уже хотел было проникнуть в приемную, как вдруг — в том самом тесном предбанничке, в котором мы уже бывали, — ощутил неожиданное прикосновение к спине, прямо между лопатками, чего-то очень твердого, и одновременно до его слуха донеслось негромкое:
— Стоять! Руки вверх!
Слова эти, не единожды слышанные им в предыдущей жизни, на сей раз оказались настолько неожиданными и даже незаслуженными, что Андрей Спартакович послушно остановился, поднял руки и позволил неизвестному прогладить себя твердыми ладонями на предмет обнаружения оружия. Следующим, чего можно было ожидать после подобного начала, было наложение наручников; его, однако, не последовало, потому что Витя Синичкин получил в приданое комплект обмундирования, однако ни оружия, ни прочего служебного снаряжения Тригорьев ему, естественно, не оставил. А ведь это именно лейтенант Синичкин застопорил Долю на подступах к резиденции А. М. Быка — сейчас, кстати, все равно отсутствовавшего.
— Ну все, Доля, — продолжал тем временем лейтенант. — Побегал — хватит. Как веревочка ни вьется… Сейчас я тебя доставлю в отделение. Будешь вести себя хорошо — зачтется. Нет — применю оружие.
Тут надо заметить, что, подобно тому, как лейтенант сразу опознал Амелехина, так и Доля мгновенно узнал голос. И удивился. Потому что он-то знал, что немало времени уже минуло с тех пор, как пребывал он в розыске и должен был бояться каждого мента. Синичкин же этого узнать просто не успел, и для него все события более чем десятилетней давности были сегодняшними.
— Ладно, лейтенант, — мирно сказал Доля. — Сдаюсь. Веди. Только позволь руки опустить. Не побегу. Мое дело чистое.
— Ну да, — подтвердил Витя не без сарказма. — Ангелок. Ладно, там разберемся. Давай спокойно на выход.
И оба затопали вверх по лестнице.
Странная это была встреча, если вдуматься. Потому что десяток лет назад, когда Доля действительно был в розыске, это ведь именно лейтенант Синичкин остановил его пулей. А самого лейтенанта убил один из Долиных подельников, тоже скрывавшийся. Но сейчас ни тот, ни другой этого не знали: для каждого из восстановленных Земляниным жизнь продолжалась с того часа, к которому относилась запись, и ничего из более поздних событий своей первой жизни они не помнили. Иначе трудно сказать, такой ли бы мирной оказалась их нечаянная встреча.
Они вышли в переулок; по счастью, мимо проезжала патрульная машина, без помех подбросившая их к отделению, где Синичкин доставил задержанного к дежурному для проведения формальностей.
Долю посадили до выяснения в камеру; он не сопротивлялся, попросил только, чтобы как только появится капитан Тригорьев, ему доложили о том, что произошло. Синичкин же остался в дежурке, с удовольствием оглядывая привычные ее стены.
— А ты откуда, лейтенант? — спросил дежурный. — Из какого отделения?
Синичкин глянул на дежурного так, словно тот был голым.
— Как это — откуда? Отсюда, ясно. Из этого отделения. Ты что, первый день служишь? — И нахмурился. — Или шутишь?
Теперь в свою очередь нахмурился дежурный.
— Может, это вы шутите? Попрошу предъявить удостоверение личности.
Лейтенант Синичкин пошарил по карманам и убедился, что никаких документов с собой не имеет.
— Дома забыл, что ли? — поднял он брови. — Погоди, сейчас позвоню…
И набрал номер.
— Нина? Слушай, посмотри в гражданском костюме, я, наверное, там удостоверение забыл… В моем, в каком же еще? Как это — кто я? Да вроде с утра был твоим мужем… Что? Ты что, выпила? Что? Что??
После этого он несколько минут слушал; сначала недоуменно крутил головой, пытался вставить словечко, потом лишь бледнел с каждой минутой все больше. Наконец опустил трубку на аппарат и посмотрел на дежурного пустыми глазами. Потом стремительно бросился к столу. Глянул на календарь. Закрыл глаза. Открыл и снова уставился на дежурного.
— Что же это такое, старший лейтенант?
Дежурному все уже стало ясно: кооператив находился на территории этого отделения, так что…
— Присядь, лейтенант, — сказал он, — приди в себя. Твоя как фамилия? А-а, слышал… Да слушай, твой портрет ведь у нас висит, наверху… То-то мне показалось, что знакомый… Погоди, поговорим, я только этого мужика отпущу. Не имеешь ты права задерживать. Извини, конечно, но надо, чтобы по закону.
Синичкин махнул рукой. Ему сейчас все равно было.
Скрежетнул ключ, и через минуту Доля остановился перед бывшим лейтенантом.
— Ладно, — примирительно сказал Амелехин, — я не в обиде. Мало ли что бывает. Ты куда сейчас: домой?
Синичкин посмотрел на него и опустил глаза.
— Нет у меня дома, — пробормотал он хмуро. — Ничего нет…
— Тогда давай ко мне. Посидим, подумаем, у меня и переночевать можно, пока не устроишься, раскладушку на кухне поставим.
— Устроюсь? Куда я — без документов?
— Ну, это дело наживное, был бы человек… Пошли, пошли. Не бойся, я теперь человек с правами. И тебе помогу. И работу найдем. А сперва — посидим, потолкуем, может, выпьем по маленькой, отметим твое возвращение с того света…