После этого легкое волнение вокруг ванны улеглось, и взоры вновь обратились к телу.
Тело же не дышало и не жило.
А ведь не менее пяти минут прошло. Дальше же в мозге, лишенном притока кислорода, начинаются, как известно, необратимые изменения.
Все глаза перешли на Землянина, и взгляды начали медленно ввинчиваться в него.
Багровый то ли от усилий, то ли от стыда, а может быть, и по обеим причинам, он старался казаться спокойным.
— Ну, где же результат? — неприятным голосом поинтересовался Б.
— Ну, где же результат? — неприятным голосом поинтересовался Б. Ф. Строганов.
Землянин лишь развел руками.
— И как же вы оцениваете свои действия? — спросил Дом-кратьев.
Землянин пожал плечами:
— Техника сработала нормально. Но вот — души не хватило.
— То есть — чего?
— Души. Разве непонятно? Очень маленькой душа оказалась, да и выветрилась за прошедшие годы, истаяла. Вот на крысу ее хватило, крыса и ожила. А на человека оказалось мало.
— Значит, вы хотите сказать, что в этой крысе… душа… его?
— Так получается.
— И теперь она где-то здесь… в подвале?
— Покойный любил уединение. Ну все, — сказал Землянин, отошел к пульту, что-то нажал — и крышка стала медленно опускаться, накрывая ванну вместе с телом.
— Что вы собираетесь делать? — спросил кто-то.
— Растворить, что же еще? Попытка не удалась. Очень жаль.
Можно было ожидать, что сейчас посыплются упреки, угрозы… Но все присутствующие были людьми сдержанными и словами не бросались. Они просто повернулись и двинулись наверх. Захлопали дверцы машин. Приглушенно заурчали моторы.
Через полчаса во дворе снова было пусто и безмолвно. Землянин вышел из лаборатории. Во дворе к нему присоединился А. М. Бык, а еще через минуту — Федор Петрович.
— Вот так, — сказал А. М. Бык, — проходит слава мира. Знаете, всю жизнь я мечтал разбогатеть. И сейчас уже казалось — вот, вот. Так нет. — Он пожал плечами. — Не судьба.
— Лучше было бы вообще не браться, — сказал Федор Петрович. — Этого нам не простят. Пожалуй, пора мне сосредоточиться на моей основной работе.
— В чем же мы виноваты? — спросил Землянин.
— Кого это волнует? — спросил в свою очередь А. М. Бык. — Когда рушатся надежды, под их обломками гибнут люди — те, кто стоял ближе всего к надеждам. М-да. Знаете что? Пойду-ка я сейчас ко Льву Толстому, выпью со стариком водочки… Кто со мной?
— Я — пас, — сказал Федор Петрович поспешно. — У меня дела.
Он прислушался. По переулку ехала машина.
— Вот уже и за нами, — сказал Федор Петрович вполголоса. — Меня здесь нет, и где я — вы не знаете. Всего!
И он исчез так же бесследно, как крыса полчаса назад.
Машина действительно въехала во двор. То была черная «Волга». Из нее вылез молодой человек и подошел к Землянину.
— Мне приказано забрать у вас запись, — сказал он деловито.
— Какую? Его?
— Другие нас не интересуют.
Землянин чуть заметно усмехнулся.
— Думаете, она вам пригодится?
— Вы выдадите добровольно? — спросил молодой человек.
— Да ради Бога! — сказал Землянин. — Идемте со мной.
Они оба спустились.
— Интересно, — сказал Землянин через несколько минут безуспешных поисков.
— Вот же сюда она была заложена, вот даже обрывок остался под валиком…
Они проискали еще полчаса. Потом молодой человек сказал:
— Советую найти. У вас могут быть крупные неприятности.
Кивнув на прощание, он сел в машину и уехал.
— Жулье увело, — сказал А. М. Бык. — Мафиози. Они на ней еще заработают, будьте спокойны. Так как насчет выпить водки? Как говорится, на росстанях?
— Вы тоже уйдете?
— Все мы уйдем. Думаете, нам после этого дадут жить?
— Куда же? — спросил Землянин.
— Мир велик, — задумчиво ответил А. М. Бык. — Так идете?
— Раз мир велик, то пошли, — сказал Землянин. — Сеня! Сеня!
Отклика не прозвучало.
XX
Буквально на следующий день после описанных выше событий автору настоящего повествования пришлось уехать из Москвы по делам, никакого отношения к Землянину не имеющим. Поездка затянулась, и только через два месяца мы смогли навестить места, где происходило все, описанное на предыдущих страницах.
Едва сойдя с троллейбуса, мы уже встретили знакомого. Лев Толстой, поскрипывая протезом, медленно шагал, отягощенный хозяйственной сумкой, в которой краснели пачки пельменей. Мы радостно с ним поздоровались.
— Ну, что у вас тут нового? — поспешили мы спросить.
Лев Израилевич махнул рукой.
— Кто знает, что ново и что — нет? — ответил он неопределенно. — Царь Соломон говорил по этому поводу, что…
Но нас терзало нетерпение.
— Как Землянин? Работает? Успешно?
Лев Толстой переложил сумку в другую руку, чтобы удобнее было жестикулировать.
— Так вот, — сказал он. — Если вы войдете в этот переулок, что вы увидите?
— Наверное, дома, машины…
— Нет. Вы увидите забор. Что за ним, вы не увидите, потому что он высокий и без щелей, и вход совсем с другой стороны. Но я вам скажу, что там. Развалины.
— Постойте, постойте. Это что же — там, где был кооператив?
— Ну а я вам что говорю? Он был, да. Но он сгорел. Дотла. На следующий же день после… ну, вы понимаете, о чем я говорю. Потом поставили забор, чтобы было прилично, а сейчас уже расчищают, тут собираются строить что-то большое.
— Отчего же возник пожар?