«Я знаю, что случилось на самом деле».
— Детектив Ингерсолл говорил, что это обычные конверты, которые «Стэплз»[3] продает миллионами, — сообщил Марк. — А такие чернила используются в ручках «Бик». Внутри конвертов в криминологической лаборатории обнаружили микроскопические гранулы крахмала, которые указывают на то, что на отправителе были латексные перчатки. Марки и конверты — самоклеящиеся, поэтому ДНК на них нет. Записка оказывается у меня в почтовом ящике каждый год в один и тот же день. Тридцатого марта.
— В день убийства, — проговорила Джейн.
Марк кивнул.
— Будто бы кому-то нужно напоминать о дате.
— А почерк? — поинтересовалась Джейн. — Он меняется?
— Все время одни и те же печатные буквы. Одни и те же черные чернила.
— Однако сама записка в этом году другая, — вмешалась госпожа Гилмор. Она произнесла это так тихо, что ее голос чуть было не потонул в беседе Джейн и Марка.
Фрост, стоявший к ней ближе всех, ласково тронул женщину за плечо.
— Что вы имеете в виду, мэм?
— Раньше, все эти годы, в записках говорилось: «Разве вы не хотите узнать правду?» Но в этом году текст другой. В этом году он гласит: «Я знаю, что случилось на самом деле».
— Да это та же самая ерунда, — возмутился Марк. — Только сказанная чуть-чуть по-другому.
— Нет, в этом году смысл у записки совсем иной. — Госпожа Гилмор поглядела на Джейн. — Если она что-то знает, почему бы ей просто не заявить об этом открыто и не рассказать нам правду?
— Мы все прекрасно знаем эту правду, госпожа Гилмор, — терпеливо заметил Патрик. — Она ничем не отличается от того, что нам сказали девятнадцать лет назад. Я ничуть не сомневаюсь — Бостонское ПУ прекрасно понимало, что делает, когда закрывало это дело.
— А вдруг они ошибались?
— Госпожа Гилмор, — подключился Марк, — у этих записок только одна цель — чтобы мы обратили внимание на эту женщину. Мы все знаем, что ее нельзя назвать уравновешенной.
— Что вы хотите этим сказать? — осведомился Фрост.
— Патрик, расскажи им, что ты узнал о госпоже Фан.
Похоже, пожилому мужчине не очень хотелось делиться своими впечатлениями.
— Не уверен, что в это необходимо вдаваться прямо сейчас.
— Нам хотелось бы послушать, господин Дион, — попросила Джейн.
Патрик поглядел на свои руки, лежавшие на коленях.
— Несколько лет назад, когда детектив Ингерсолл впервые занялся этими посланиями, он сказал мне, что госпожа Фан страдает… э-э… манией величия. Она считает, что происходит из древнего рода воинов. Как воительница, она полагает своим святым долгом отыскать убийцу мужа и отомстить ему.
— Представляете? — Марк рассмеялся. — Какая-то китайская мыльная опера! Эта женщина совершенно больная.
— Она мастер боевых искусств, — возразил Фрост. — Ее ученики безраздельно верят ей, а уж они-то наверняка распознали бы обман.
— Детектив Фрост, — снова заговорил Патрик, — мы вовсе не хотим сказать, что она мошенница. Но, без сомнения, ее заявления должны показаться вам более чем абсурдными. Я знаю, что традиции боевых искусств уходят корнями глубоко в прошлое, однако многое — просто фантазии. Достояние легенд и фильмов с Джеки Чаном. Мы с детективом Ингерсоллом считаем, что эта женщина глубоко травмирована смертью мужа. Она так и не смогла принять ее. Госпожа Фан избрала иной способ справляться с горем — она ищет некий глубинный смысл, нечто, способное придать значение этой смерти, чтобы она не казалась случайной выходкой сумасшедшего. Госпоже Фан необходимо доказать, что ее мужа погубило нечто большее, и она никогда не перестанет искать безымянного врага, потому что только это и наполняет ее жизнь смыслом. — Дион печально обвел взглядом Марка и Мэри Гилмор. — Но мы знаем правду. Это было бессмысленное убийство, совершенное эмоционально неустойчивым человеком. Артур, Дина и Джоуи умерли без всякой причины. Признать это непросто, но приходится. А госпожа Фан не способна это признать.
— Значит, нам придется смириться с притеснением, — проговорил Марк, указывая на послания на журнальном столике. — И мы не сможем добиться, чтобы она перестала их посылать?
— Нет никаких доказательств, что это делает именно она, — заметил Фрост.
— Зато мы знаем, что это — точно ее рук дело, — сказал Марк и вынул из кармана сложенную вырезку из «Бостон глоуб».
Это было то самое объявление в четверть газетной полосы, о котором детектив Тань рассказывал Джейн чуть раньше. Простая черная рамка. Под словом «НЕВИНОВЕН» — фотография повара из «Красного феникса» У Вэйминя. Под фотографией — дата убийства и единственная фраза: «НИКТО ТАК И НЕ СКАЗАЛ ПРАВДУ».
— После этого объявления ситуация стала еще хуже, — заявил Марк. — Теперь она заставила весь город обратить внимание на ее бред. Где предел этому? И когда он наступит?
— Кто-нибудь из вас говорил с госпожой Фан на эту тему? — Джейн обвела комнату взглядом и остановила его на Марке Мэллори.
Тот фыркнул.
— Во всяком случае я не стал бы тратить время на разговоры с ней.
— Значит, вы не ездили к ней домой? Не пытались оказать давление?
— А почему вы меня об этом спрашиваете?
— Похоже, господин Мэллори, что вы злитесь больше всех, — заметила Джейн.
Но был ли он зол настолько, чтобы проникнуть в дом Айрис? Чтобы воткнуть «предупреждение» ей в подушку? Джейн недостаточно хорошо знала Марка Мэллори и не могла понять, на что он способен.