— А она где?
— Доктор Айлз! — окликнул кто-то, предупреждая ответ мрачного копа. Молодой человек азиатской внешности в костюме и галстуке перешел улицу, направляясь прямо к Мауре. — Вас ждут на крыше.
— Где нужно подняться?
— Пойдемте со мной. Я провожу вас наверх.
— Вы недавно работаете в отделе убийств? По-моему, раньше мы с вами не встречались.
— Простите, я должен был сразу же представиться. Я детектив Джонни Тань из участка A-один. Риццоли понадобился здешний житель, который мог бы переводить, а поскольку я по рождению китаец, меня и отправили в ее команду.
— Вы впервые работаете по делу об убийстве?
— Да, мэм. Я всегда мечтал об этом, но стал детективом всего два месяца назад. Так что сейчас я весьма воодушевлен.
Бодрым тоном детектив приказал зевакам разойтись. Когда толпа расступилась, он открыл перед Маурой дверь в подъезд — оттуда пахнуло чесноком и ладаном.
— Я обратила внимание, что вы говорите на мандаринском диалекте. А кантонский тоже знаете? — поинтересовалась Маура.
— Вы различаете их на слух?
— Раньше я жила в Сан-Франциско. У меня было много коллег-китайцев.
— Мне очень хотелось бы говорить на кантонском, но он для меня темный лес, — признался Тань, когда они начали подниматься по лестнице. — Боюсь, мой мандаринский здесь не особенно-то и нужен. Большинство местных стариков говорят на кантонском и тайшаньском диалектах, так что частенько мне самому необходим переводчик.
— Значит, вы не из Бостона.
— Я родился и вырос в Нью-Йорке. А мои родители из провинции Фуцзянь.
Добравшись до самой верхней двери, они вышли на крышу, на ослепительное утреннее солнце. Сощурившись от яркого света, Маура увидела, что криминалисты уже осматривают крышу, и услышала чей-то оклик:
— Я тут еще одну гильзу нашел!
— И что, их теперь пять?
— Пометь и упакуй.
Голоса внезапно умолкли. Маура поняла, что криминалисты заметили ее появление и теперь смотрят в ее сторону. Предательница приехала.
— Эй, док! — крикнула Джейн, направляясь к подруге. Ее темные волосы развевались на ветру. — Я так понимаю, Тань все-таки отыскал тебя.
— А откуда здесь гильзы? — удивилась Маура. — По телефону ты говорила об ампутации.
— Так и есть. Однако внизу, в проулке, мы нашли пистолет «Хеклер и Кох». Похоже, тут выпустили несколько пуль. По крайней мере пять.
— Кто-нибудь сообщал о выстрелах? Нам известно приблизительное время стрельбы?
— Пистолет с глушителем, так что никто ничего не слышал.
— Джейн повернулась и показала рукой в сторону. — Убитая там.
Натянув бахилы и перчатки, Маура направилась вслед за Джейн к накрытому простыней телу, лежавшему у самого края крыши. Там она наклонилась, приподняла пластиковый покров и, не в силах произнести ни слова, уставилась на покойницу.
— Ага. Мы тоже сначала обалдели, — сообщила Джейн.
Убитая оказалась белой женщиной лет тридцати с небольшим, худощавой, спортивной и одетой во все черное — на ней были фуфайка с капюшоном и леггинсы. Тело уже полностью окоченело. Женщина лежала на спине, уставившись в небо, словно улеглась полюбоваться на звезды. Ее волосы роскошного темно-рыжего оттенка были собраны в хвостик на затылке, бледная кожа выглядела безупречно, а в форме скул — красивых, как у фотомодели, — угадывалось что-то славянское. Но больше всего Мауру привлекла рана — порез был поразительно глубоким. Убийца одним ударом сумел рассечь кожу, мышечную и хрящевую ткани, разрубить полость трахеи и обнажить перламутровую поверхность шейных позвонков. Вырвавшийся из раны фонтан артериальной крови был настолько мощным, что красные брызги виднелись теперь на довольно большом расстоянии от тела — алые пятна запачкали даже белье, висевшее на веревке чуть поодаль.
— Ампутированная рука упала вниз, в проулок, — сообщила Джейн. — Точно так же, как «Хеклер и Кох». Догадываюсь, что на рукоятке — отпечатки убитой. А на руке мы обнаружим следы выстрела.
Оторвав взгляд от шеи женщины, Маура устремила его на запястье. Кисть отделили от него очень ровно, и доктор Айлз попыталась представить себе, какой инструмент мог настолько легко разрубить хрящевую и костную ткани. Наверняка он был ужасающе острым, и в ход его пустили без всяких колебаний. Маура вообразила резкий удар лезвия и кисть руки, отвалившуюся и упавшую с крыши. Представила, как то же самое лезвие прорезает изящную шею.
Поежившись, она выпрямилась и посмотрела вниз, на полицейских, которые стояли у дальнего конца улицы Наппа и загораживали путь любопытным. Казалось, толпа стала вдвое больше, чем была всего несколько минут назад, хотя утро еще только начиналось. Вечно неугомонные зеваки всегда чуют кровь.
— Ты уверена, что тебе нужно было приезжать сюда? — спокойно поинтересовалась Джейн.
Маура обернулась к подруге.
— А почему бы и нет?
— Просто думаю, не слишком ли рано ты снова взялась за работу. Я знаю, что у тебя была тяжелая неделя — суд и все прочее. — Джейн ненадолго умолкла. — Похоже, Граффу теперь придется несладко.
— Ему и не должно быть сладко. Он убил человека.
— А этот человек убил полицейского. Хорошего копа, у которого остались жена и дети. Могу признаться честно, я тоже не сдержалась бы.