— Жаль, что ничего не могу поделать с твоим письмом, милая, — говорил моряк, выходя вместе с ней на улицу. — Ну, имя-то я свое как-нибудь еще прочитаю, но не больше. В жизни в школу не ходил.
— Ну, ты-то в этом не виноват, — отвечала она, но голос у нее был при этом недовольный. Настроение у нее по сравнению с тем, что было после прощания с прошлым клиентом, явно не улучшилось. — Сдается мне, во всей Британии не найдется и одного валлийца, чтоб мог читать по-своему.
Моряк рассмеялся.
— Ну, раз так, поцелуй меня, и пойду-ка я, поищу своих, покуда они не забеспокоились.
Если бы Мейбрика не снедала жажда бить и резать, он расхохотался бы во весь голос. Бедная, грязная потаскуха: вот у нее в кармане лежит письмо, которое стоит королевских денег — буквально! — и она не может найти ни единой души, чтобы его перевести. Моряк смачно чмокнул ее на прощание и побрел в направлении Поплара и порта.
Моряк смачно чмокнул ее на прощание и побрел в направлении Поплара и порта. Бурля от нетерпения, Мейбрик шагнул вперед, но тут же застыл, выругавшись про себя, когда молодой человек в темном плаще и охотничьей шапочке вышел из клуба, держа в руках завернутую в газету коробку размером примерно шесть на восемнадцать дюймов. Он шел быстро, и глаза его, судя по всему, не успели привыкнуть к темноте, поскольку он налетел прямо на Лиз.
— Ох, извините! — воскликнул он, с трудом удержав ее от падения. Произношение выдавало в нем иностранца.
— Ну вы меня и напугали, — выдохнула она, изобразив тем не менее на лице улыбку.
— Вы не ушиблись?
— Нет, ни капельки, правда. А вы, часом, не знаете здесь никого, кто бы читал по-валлийски?
Несмотря на явное удивление, молодой человек с сомнением покачал головой.
— Нет, боюсь, не знаю. Я сам — венгр, в Англии совсем недавно.
— О… Ну, раз так, может, проводите меня до дому, а? Это близко, а мне страшно, как этот маньяк разгуливает по улицам…
— Конечно, мадам.
Он проводил ее через улицу, как раз к месту, где прятался Мейбрик. Тот едва не сломал рукоять ножа, с такой силой он стиснул ее в кулаке, и вжался в темноту подъезда, в котором стоял. Боже правый, да неужели эта грязная шлюха даже на минуту не остается одна? Если она всю дорогу до своей ночлежки будет цепляться за этого чертова венгра, они так к ней и не подберутся! И тут новые шаги, простучавшие по булыжной мостовой, заставили Мейбрика вжаться в темноту еще глубже. Иисусе Христе, это же чертов констебль! С бешено колотящимся сердцем стоял он, окаменев, и смотрел на то, как констебль подходит к Страйд и ее венгру. Полицейский нахмурился и грозно пошевелил усами.
— Э, а ну давай, двигай отсюда, Лиз, нечего тебе здесь делать.
Лиз Страйд возмущенно вскинулась: алкоголь и усталость от ночных шатаний начали сказываться на ней.
— Не просила я джентльмена ничего такого! Он сам чуть не сбил меня, как из той двери вышел!
Венгр нервно помял в руках свою шапку, пробормотал что-то насчет дома и устремился по Бернер-стрит в направлении, противоположном тому, откуда появился констебль. Полисмен пожал плечами и двинулся дальше, оставив Страйд браниться ему вслед.
— Ну, на ночлег я по крайней мере набрала. Может, этот козел и не умеет читать, но уж денежки у него в кармане водятся, это точно. — Она вздохнула и побрела по Бернер-стрит, явно отказавшись на эту ночь от своих планов найти переводчика.
И наконец-то, Боже, наконец-то она осталась одна. Джон Лахли быстрым движением вынырнул из своего укрытия на противоположной стороне улицы и подошел к ней.
— Мадам? Я хотел сказать, мадам, я невольно подслушал ваш разговор. Он говорил очень тихо, но Мейбрик, все чувства которого были напряжены как струна, слышал все до одного звуки вплоть до дыхания. — Вы говорили, вы ищете кого-нибудь, читающего по-валлийски?
Лиз Страйд удивленно застыла.
— По-валлийски? Ну да, искала. Он дотронулся до своей черной шапки и отвесил ей шутливый поклон.
— Так уж вышло, что я валлиец. Что там вы хотели прочитать?
В глазах ее вспыхнула жадность, и она потянулась к карману, но тут же тревожно застыла.
— Подслушали, говорите? — с опаской переспросила она. — И давно это вы слушали?
— Ну, мадам, совсем недолго. Ну, так вы хотите, чтобы я прочитал для вас это письмо или нет?
Она попятилась от него в сторону прохода в Датфилдз-ярд.
— Я не говорила, что это письмо.
Лицо Лахли вспыхнуло яростью. Ему так же не терпелось, как Мейбрику, возможно, даже больше — он-то ждал этого целых две недели, тогда как у Мейбрика были дела в Ливерпуле, и дети, и дом…
— Ну конечно же, письмо! Что еще это может быть? Ох, Бога ради, да давайте же сюда эту чертову штуку!
— Мне идти надо, меня вон в том пабе друг ждет, мне… Она сделала шаг в сторону, и терпение Лахли лопнуло. Он схватил ее за руку и потащил в переулок.
.. Она сделала шаг в сторону, и терпение Лахли лопнуло. Он схватил ее за руку и потащил в переулок.
— Гони письмо, шлюха вонючая! — Она попыталась вырваться, и Лахли ударом сбил ее в грязь. Лиз успела негромко взвизгнуть, потом еще дважды. Она пыталась подняться на ноги, роясь зачем-то в кармане. Мейбрик с бешено бьющимся сердцем схватил свой нож и совсем было собрался выйти из укрытия, когда услышал приближающиеся шаги и шепотом выругался. Вместо ножа он достал свою трубку, раскурил ее трясущимися руками, и тут Лахли оглянулся.